Каждый визит в Лефортовскую тюрьму воспринимается как «день сурка». Кажется, что всё уже видено: вот и загорелый мужчина в тюремной робе – знакомое ощущение. Сотрудник СИЗО, сопроводивший нас, явно нервничает, не позволяя арестанту называть свою фамилию или статью его ареста. Мы возмущаемся: как же так, нам необходимо знать, почему этот человек оказался в СИЗО.
«Я иностранец. Следователь не разрешил мне позвонить домой, он обещал, что сообщит консулу. Моя семья не знает, что я здесь», — говорит арестант, представляясь Романом Сущенко. Адвокат у него — государственный, Сахнеева Сузанна Викторовна. «Она очень молодая, совсем неопытная в таких делах», — добавляет Роман.
— Какая статья у вас? — спрашиваю. Сотрудник СИЗО срывается на крик: «Вы не имеете права спрашивать, это не имеет отношения к условиям содержания». Я настаиваю: «Имеет. Это 276-я статья?» Он отвечает: «Да». Вот он, очередной украинский шпион.
— Вас пытали при задержании? — уточняю. Он отвечает: «Нет, не пытали, только оказывали психологическое давление». Это давление продолжается и сейчас: пустая камера карантинного отделения — ни телевизора, ни книги, ни газеты. Если ты попал в тюрьму в субботу, считай, пропал на два дня: полная изоляция. Так бывает только в «Лефортово». В других московских тюрьмах на карантинах есть книги, можно выбрать, что почитать. В «Лефортово» книг в карантине нет. «Пусть так посидят, — говорит ответственный сотрудник, — ничего страшного».
— Какая у вас профессия? — интересуюсь. — Журналист. — Попросите бумагу и пишите статьи, — говорю я Роману на прощанье и обещаю сообщить консулу о его аресте.
Вторым, кого мы встречаем, оказывается Владимир Иванович Лапыгин, ученый, 76 лет. Он был под домашним арестом. Осужден на 7 лет за госизмену. Спрашиваю:
— Как себя чувствуете? — Ответ: — По возрасту.
Что за мода на пенсионеров-шпионов? Человеку — 76 лет! Это не тюрьма, а Дом для престарелых. Свидания Лапыгину разрешают. Суду можно было бы сказать спасибо, только возникает вопрос: «А зачем вообще было сажать старика?» Когда Владимир Иванович выйдет, ему будет 83 года!
Я вспомнила, что несколько лет назад в «Лефортово» находился другой ученый, чуть моложе. Он просил разрешить ему работать и передать диссертацию. Разрешили. Диссертацию передали, а потом его отправили в колонию, где он через год умер. Владимир Лапыгин, несмотря на всё, благодарит и подумывает, может, тоже попросит какие-то научные труды. Так время пройдет быстрее.
Лапыгин уже обустроился, сидит он в «Лефортово» с 6 сентября. Роман Сущенко выглядит подавленным. Спрашиваю, дали ли ему мыло и зубную пасту. Он показывает коробочку с зубным порошком: «Мятный». «Этот порошок напомнил мне моё советское детство», — говорит Роман. Ему 47 лет. В отличие от 76-летнего Лапыгина, у него впереди ещё много времени.