В условиях сложившейся мировой экономической обстановки, на которую, похоже, стоит рассчитывать надолго, возникает вопрос о положении России и необходимых изменениях в её политике. Какие перемены нужны стране и насколько они важны на текущий момент? Существует несколько предложений, среди которых можно выделить две основные линии.
Первая линия – традиционализм. Это подход, который предлагает возвращение к более централизованным формам управления, возможно, напоминающим советские времена. Не так давно была проведена конференция, посвящённая теме «От монетаризма к новой индустриализации». Однако стоит задать вопрос: возможна ли индустриализация, когда индустриальная эра закончилась ещё в 1973 году? Или же речь идёт о возвращении к более ранним временным рамкам, когда активное присутствие казаков на улицах и пиар в духе Александра III были обычным делом? Этот подход может включать элементы государственного патернализма, заботящегося о крестьянстве, или же популизм, когда власти заботятся о народе за счёт роста государственных расходов, что может быть нивелировано ростом инфляции. Возможно, я несколько утрирую, но меня беспокоит поддержка традиционализма, который выдаётся за патриотизм, со стороны некоторых представителей власти.
Вторая линия – либерализм, который часто подвергается критике и обвиняется в последствиях текущего мирового кризиса, а также в трансформационном кризисе 90-х годов в России. Спорить с этим не намерен, но стоит помнить, что мы живём в условиях рыночной экономики, которая была сформирована в результате либеральной политики. Эта политика способствовала устранению товарного дефицита, хотя привела к более жёсткой нехватке денег. Все проблемы, которые мы обсуждаем, являются следствием рыночной экономики и требуют более грамотного подхода к повышению её эффективности.
Сравнивая себя с развивающимися странами с дешёвой рабочей силой, мы видим свою неконкурентоспособность. Догоняя развитые государства, развивающиеся теряют свои преимущества: увеличиваются зарплаты, сокращается количество бедных крестьян, стремящихся в города. В Китае, к примеру, численность городского и сельского населения сравнялась в декабре 2011 года, в то время как в России это произошло ещё в 1968 году. Мы также уступаем современным инновационным экономикам Запада. Наша единственная конкурентная преимущество – природные ресурсы и их первичная переработка: нефть, газ, металлы и лес. Но этого недостаточно для реализации наших амбиций, чтобы занять достойное место в глобальной экономике.
Душевой ВВП в России сегодня вдвое выше, чем в Китае, но втрое ниже, чем в США. Конкуренция Запада с нами не основывается исключительно на качестве оборудования или уровне образования, хотя эти факторы тоже имеют значение. Главными преимуществами являются институты, правила игры и законы, которые соблюдаются, а также доверие, возникающее из законопослушности и ответственности.
Эти элементы, кажущиеся абстрактными, на самом деле формируют конкурентные преимущества Запада: верховенство права, экономическая и политическая конкуренция. Все эти ценности стали результатом либеральных идей, существующих на Западе со времён Джона Локка и Дэвида Юма. Эти идеи продолжают жить и приносить плоды, которые мы заимствуем. Однако этого недостаточно; нам необходимо самим погружаться в эти идеи и активно участвовать. Это и есть наш тектонический сдвиг.
