Время приближается. В прошлый раз я остановился на первых шагах президентства В.В. Путина и быстро перешёл к двум сценариям, которые на сегодняшний день выглядят наиболее вероятными. Период с 2003 по 2013 год был насыщен важными событиями, которые, на мой взгляд, значительно влияют на будущее страны.
Напомню о конфликте между крупным бизнесом и бюрократией, который вспыхнул в 1997 году. В то время бюрократия потерпела поражение, и олигархия укрепила свои позиции вокруг президента Б.Н. Ельцина. В.В. Путин, выдвинутый на пост президента в 1999 году, воспринимался как представитель победившей стороны. Чтобы подчеркнуть свою независимость, Путин, одержав победу на выборах, заявил о своей равноудалённости от различных групп интересов.
В прошлый раз я упоминал о неформальном социальном контракте между крупным бизнесом и высшей бюрократией, который был заключён без явной рекламы и реализовал идею равноудалённости олигархов от центров власти. Конечно, те, кто надеялся на выгоды близости к власти и сохранение привилегий, могли быть недовольны, но в целом бизнес почувствовал прилив оптимизма.
До 2003 года дела шли успешно, хотя и без резкого роста цен на нефть. Тем не менее, начиная со второй половины 1999 года, цены начали расти. В 2000–2002 годах они колебались около 22–23 долларов за баррель, а в 2003 году превысили 27 долларов. В этот период наблюдались высокие темпы роста экономики и быстрое снижение инфляции – идеальная ситуация, свидетельствующая о оздоровлении экономической системы и перспективах её быстрого подъёма.
Однако контракт был вскоре разорван, и символом этого разрыва стало дело ЮКОСа. Ситуация для бизнеса начала ухудшаться, хотя у власти не было намерений сделать это причиной кризиса. Примерно в это время произошёл качественный слом, который сохранялся все эти годы и, по моему мнению, напрямую связан с изменением основного тренда развития российской экономики, произошедшим с началом нового кризиса в 2008 году и ставшим особенно заметным в 2012–2013 годах.
Представим, что в 2003 году не было обострения отношений между бизнесом и властью, и не произошло заметного роста цен на нефть, что создало бы условия для поддержания темпов роста экономики на уровне 4–5% в год. Инфляция бы снижалась с 12% в 2003 до 3–4% к 2007 году, что создало бы предпосылки для нормализации финансовой системы: положительные процентные ставки по депозитам и кредитам, умеренная банковская маржа, стимулирующая модернизацию.
Модернизация, движимая бизнесом и частными инвестициями, стала бы основой для развития реального сектора. Расширение финансовых рынков открыло бы новые возможности для бизнеса, а продолжение незавершённых рыночных реформ способствовало бы дальнейшему росту.
Но события повернулись иначе. Новое обострение конфликта между бизнесом и бюрократией, инициированное именно последней, привело к снижению деловой активности. Насколько, можно лишь гадать, но я предполагаю, что это могло привести к росту на уровне 2–3% вместо ожидаемых 4–5%.
В этом отношении властям повезло: цены на нефть продолжали расти, и экономика также демонстрировала рост. Однако инфляция перестала снижаться, а отток капиталов усилился. Это дало основания для увеличения вмешательства государства в экономику. Зарплаты и доходы населения росли быстрее, чем ВВП, что позволило властям оценивать своё правление позитивно.
Однако затем начался новый кризис, который в 2009 году привёл к падению производства на 7,9%. Несмотря на это, если учесть предшествующий перегрев экономики, ситуация не была катастрофической. В 2010 году начался рост, и в течение двух лет падение было компенсировано. Однако в 2012 году темпы роста снизились до 3,4%, а прогноз на 2013 год составлял 2,4%. Это совпадало с цифрой, которую я ранее предложил как догадку о темпах роста при подавленной деловой активности.
В прошлом году, в рамках доклада к XII Апрельской конференции, я предположил, что если мы выберем сценарий модернизации «сверху», то темпы роста будут на уровне 1,5–2,5% до 2050 года. Другой сценарий — модернизация «снизу», требующая серьёзных институциональных реформ, мог бы поднять среднегодовые темпы до 3,0–3,5%. Если бы переход к этому сценарию отложили до 2024 года, разница между двумя сценариями к 2050 году с высокой долей вероятности могла бы оказаться несущественной.
Возможно, я немного отклонился от строгих норм радиопередачи. Но что хотел сказать, то и сказал.