В Израиле ежегодно уничтожают нормальную неиспорченную еду на сумму около 28 миллионов долларов. Эта цифра для небольшой страны впечатляющая. Однако в обществе не наблюдается массового возмущения в социальных сетях по этому поводу. Причина кроется в традициях: процедура кашерования сельскохозяйственных продуктов включает в себя особые ритуалы. Главный раввинат Израиля регулярно «конфискует» 1% всей продукции у тех производителей, которые намерены получить сертификат о кашруте. Это связано с древней традицией, согласно которой десятая часть урожая должна была быть отдана на Храм. Хотя Храма уже две тысячи лет нет, традиции продолжают жить, и раввины ограничиваются одним процентом до восстановления Храма.
Стоит отметить, что 16% израильтян экономят на еде, и подобное расточительство могло бы вызвать протест. Однако в еврейской традиции уничтожение еды воспринимается иначе: на Песах сжигается хамец, не жнут край поля, оставляя злаки для птиц и так далее. Раввины, сжигая храмовую долю, делают это с глубочайшим уважением, полагая, что Всевышний воздаст за такую жертву сторицей. И действительно, израильское сельское хозяйство полностью обеспечивает страну необходимыми продуктами и активно экспортирует их, в том числе и в Россию, где также практикуется ритуальное уничтожение еды.
Как иначе объяснить, например, давление бульдозером литовских персиков в Крыму? Логично было бы, чтобы крымские персики поставлялись в более северную Литву, а не наоборот. Подобные действия сложно объяснить. Всё непонятное, как правило, исчезает с глаз долой, а над холмиком закладывают заклинания, извините, постановления. Аналогичная ситуация наблюдается и с тремя гусями в Татарстане. Мусульмане не едят свинину, и гусятина для них является основным источником жира, это птица-кормилица. «Похороны» замороженных гусей чиновники оформляют не как выполнение служебных обязанностей, а как обряд жертвоприношения. Заметим, что представители традиционного духовенства в этих действиях не участвуют, что наводит на мысль о появлении нового культа.
Остается только наблюдать, примет ли неведомое Нечто эти сакральные жертвы.