В Вашингтоне иностранцу не просто снять квартиру в центре города. Их сдают большие корпорации, которые очень забюрократизированы, и оформление занимает неделю, а иногда и больше. В это время мои друзья, супружеская пара Чарльз Кинг и Мегги Пэксон, пригласили меня остановиться в их уютном доме, пока я не найду себе квартиру. За это время мне посчастливилось наблюдать повседневную жизнь американской интеллигентской семьи.
Каждое утро они вставали рано и пили кофе, заваренный Мегги так, что я никогда не пробовал ничего лучше. Одновременно они просматривали Интернет и утренние газеты, которые в целлофановом пакете бросал на ходу к их дверям парень-почтальон, проезжавший на велосипеде еще затемно. Широко известно, что американцы очень трудолюбивы. Чарльз, работая деканом факультета, жаловался, что у него много работы, и чем добросовестнее он ее делает, тем больше прибавляется. Я сказал ему, что есть черкесская поговорка, отражающая это явление: «Екъум еуэ», переводящаяся как «бей тянущего». Она говорит о том, что, когда пара волов тянет повозку в гору, нужно погонять того вола, который хорошо тянет, поскольку его усилия наиболее ценны.
На следующее утро, после чашки кофе, Чарльз сказал: «Ну, если у вас ко мне нет никаких дел, я пойду на работу». Мегги, обратившись к нему, спросила: «Дорогой, прежде чем идти, объясни мне один вопрос: как устроено Мироздание?» Декан факультета международных отношений вздохнул, ответил: «Екъум еуэ!» и вышел на работу.
Американцы, отдыхающие от работы, очень увлечены своими хобби. Я всегда думал, что хобби – это просто интересное занятие, например, коллекционирование марок. Однако, погрузившись в повседневную жизнь американцев, я обнаружил, что для них это понятие имеет ярко выраженное социальное значение. Профессор Джорджтаунского университета Чарльз Кинг в свободное от науки время играет на волынке. Мы познакомились в 2005 году, когда я работал в Вашингтоне по гранту Фулбрайт. Чарльз уже тогда был известен благодаря своей монографии «История Черного моря», переведенной на многие европейские языки.
Позже, работая редактором «Кабардино-Балкарской правды», я пригласил его в Нальчик, где талантливая журналистка Зинаида Мальбахова написала блестящую статью о нем под названием «Профессор с мальчишеским лицом». Я повел Чарльза на репетицию фольклорного ансамбля «Хатти», которым руководил известный танцор Казбек Балкаров. Их знакомство переросло в плодотворное сотрудничество, и они решили организовать танцы под волынку на главной улице Нальчика около живописного фонтана. Это представление стало незабываемым: Чарльз играл знаменитую мелодию «Scotland the Brave», под которую молодые люди исполняли кабардинский дворянский танец.
Чарльз покорил сердца нальчан, исполнив пронзительную песню-плач «Эльбрус» сирийского черкеса Хамида Таш о ностальгии по родине черкесов, выселенных в ходе русско-кавказской войны. Люди не хотели расходиться, и он завершил выступление своей коронной песней «Amazing Grace». После представления к нему подошли два местных парня. Заметив в их общении напряженность, я тоже подошел. Чарльз прекрасно владеет русским языком, но в этот раз он не понял, о чем речь. И, когда я услышал, что они хотят, то не поверил своим ушам: один из парней попросил меня передать Чарльзу, чтобы он сыграл на волынке под балконом его девушки. Я в недоумении попытался его отговорить: «Ты сам понимаешь, что говоришь? Это американский профессор из Вашингтона!» Однако парень с энтузиазмом воскликнул: «Это даже лучше!»
Находясь в Нальчике, Чарльз узнал, что у кабардинцев тоже была волынка, называвшаяся «фэнд пшынэ», однако она была утеряна полстолетия назад. Его изыскания вдохновили одаренного духовика Анзора Утижева воссоздать народный инструмент, изготовив меха кабардинской волынки из козьей кожи. Вернувшись в Америку, Чарльз нашел в библиотеке Конгресса редкую нотную запись шотландского танца XIX века «Черкесский круг». Я передал ее Казбеку Балкарову и опубликовал в «Кабардино-Балкарской правде». Хобби Чарльза – играть на волынке – довольно типично для американцев. Хотя не каждый рядовой американец способен возродить целое музыкальное направление на другом полушарье.
Гостя у Чарльза и Мегги, я увидел обыденную сторону американского хобби. Чарльз пригласил меня на репетицию ансамбля волынщиков и барабанщиков города Александрии, расположенного в часе езды от Вашингтона. Возглавляет ансамбль отставной полицейский, высокий моложавый старик с гусарскими усами, к которому все обращаются Джей Джей – по-американскому обычаю употреблять инициалы вместо имени. Треть ансамбля составляют пенсионеры. Я знаю, как сложно уходить на пенсию российским пожилым людям, которые всю жизнь вращались только в профессиональной среде и почти не имеют друзей вне работы. Американцы же, уходя на пенсию, обычно имеют хобби, что помогает смягчить психологическую травму после профессиональной смерти.
В ансамбле ничего не знали о том, что Чарльз стал звездой в Нальчике, и мой рассказ имел потрясающий успех среди волынщиков. После репетиции мы пошли в знаменитый ирландский бар, куда заходил Рональд Рейган, чтобы соприкоснуться со своими ирландскими корнями. Столик, за которым сидел 40-й Президент США, накрыт стеклянным колпаком с его использованными столовыми приборами и чуть подпорченной временем салфеткой.
На следующий день ансамбль играл на празднике, посвященном дню шотландского национального костюма. Несмотря на плохую погоду, в Александрии собралась небольшая толпа, которую не разогнал даже получасовой дождь. Волынка – военный инструмент. Волынщики не только играли, но и маршировали. Концерт вел элегантный Джей Джей, шутя с публикой и вызывая смех. Чарльз, будучи одним из лучших исполнителей, получил право исполнить соло «Amazing Grace». Ведущий представил его как «пехотного капрала Чарльза Кинга». Это шутливое звание мне понравилось, и теперь я иногда его так называю.
В свое время солдаты французской армии называли Наполеона «маленький капрал». После концерта Джей Джей не мог нахвалиться Чарльзом и сообщил, что вскоре ожидается его повышение до полного капрала. Я поинтересовался, по какому принципу присваиваются звания в ансамбле. «Точной системы еще не выработано, но я лоббирую закон, чтобы звания присваивались по весу», – ответил стоявший рядом тучный волынщик, строитель по профессии.
В окрестностях Вашингтона существует полдюжины любительских ансамблей волынки, которые как соревнуются, так и сотрудничают. Через неделю Чарльз пригласил меня на крупный концерт на американской военной базе в Ричмонде, где выступали три ансамбля волынщиков, духовой оркестр и несколько рок-групп. Представление напоминало российские маевки, только вместо трудовых коллективов это были клубы по интересам. Люди слонялись по полю, ели, танцевали и общались. Когда подходило их время, собирались и исполняли музыку. «Будет чуть скучно, но временами весело. Еда не очень вкусная, но ее много», – шутливо инструктировал меня пехотный капрал ансамбля.
С интересом я наблюдал, как с совершенно другой стороны раскрывалась личность знаменитого профессора с мальчишеским лицом. Поскольку мероприятие проходило на военной базе, нам сообщили, что нужно взять с собой документы. Часовой на КПП тщательно изучил мой российский паспорт и визу, но пропустил меня, не произнеся ни слова. Чарльз с улыбкой наблюдал за бесстрастным выражением его лица и потом рассказал об этом своим друзьям. «За вами нужен глаз да глаз», – погрозил мне пальцем один из волынщиков, по профессии менеджер консалтинговой компании. В этот момент над нами пролетал военный вертолет, и я успокаивал его, говоря, что за мной действительно следят с вертолета, и я не смогу тайком записать секретные ноты мелодий для волынки. «Если бы вы были русским шпионом, вы бы говорили по-английски лучше нас», – заметил он. Я воспринял это как комплимент.
За мое самоотверженное посещение трех мероприятий ансамбля Джей Джей подарил мне их фирменную бейсболку. Ансамбль, в который входит профессор Чарльз Кинг, насчитывает 20 волынщиков и 7 барабанщиков. Это любители, но репетиции у них проходят регулярно. Участники представляют самые разные профессии: социальные работники, авиадиспетчеры, брокеры, учителя, отставные военные. В Америке существуют сотни тысяч подобных некоммерческих организаций, объединяющих людей по интересам практически во всех сферах: от спорта до правозащитной деятельности. Это альтернативная социальная среда, куда миллионы американцев погружаются из стремления менять свою привычную социальную роль. Это одна из основ американского образа жизни.
