Споры о количестве участников марша миллионов в Москве, на мой взгляд, совершенно бессмысленны. Я был на митинге вместе с ребятами из «Демвыбора» и насчитал около 30 тысяч человек, но не буду до хрипоты спорить с теми, кто называет цифру в 100 тысяч, или с полицией, заявившей о 15 тысячах. Дело в том, что это неважно. Пару лет назад на акции в Москве собиралось всего 500 человек, которые просто здоровались друг с другом и обсуждали последние новости. Тогда оппозиционные лидеры утверждали, что если мы соберем 100-200 тысяч, Путин сбежит из Кремля. Мы собрали, но Путин остался. Этот зимний сезон, по словам Бориса Немцова, может стать решающим: он утверждает, что Путин уйдет, когда на улицы выйдет 500 тысяч или миллион человек. Но могу поспорить, что даже в этом случае Путин не уйдет.
Сейчас вспоминают митинги в поддержку Ельцина конца 80-х – начала 90-х. Я тоже тогда выходил с родителями на эти акции, где не было экзотических образов и абсурдных лозунгов. Настрой людей был серьезным, поэтому требования оппозиции находили поддержку по всей стране, включая республики СССР. Разве не было протестов в Прибалтике, Казахстане, Закавказье? К сожалению, многие из этих протестов сопровождались насилием, но идеология была схожа с московскими требованиями о большей политической самостоятельности и экономических свободах.
Что же мы видим сегодня в регионах? Примерно 4000 участников на трех разных митингах в Петербурге, около ста — в Екатеринбурге, в других местах — всего лишь несколько десятков. На месте оргкомитета митингов, я счел бы это катастрофой. Протестного движения в регионах практически не существует. Мэр Ярославля, Евгений Урлашов, разрешил проводить любые митинги, но как только он это сделал, акции прекратились. Это связано с отсутствием ясной повестки дня. Я сам вышел на митинг только ради солидарности с политзаключенными, такими как Даниил Константинов и Таисия Осипова. Других причин для участия я не нашел.
Согласитесь, требовать перевыборов Думы и возвращения мандата Геннадию Гудкову звучит странно. Появились и новые социальные требования с популистским уклоном, но их упоминание в резолюции заняло всего несколько строк. Протест стал некой столичной субкультурой, от которой я вижу лишь одну пользу: в Москве Путин проиграл выборы, набрав менее 50% голосов. Это, вероятно, был предел современного протестного движения.
На митинге меня приятно удивила Евгения Чирикова. Я помню ее эмоциональные речи на прошлых акциях, которые мне не нравились, но сейчас это была отличная речь кандидата в мэры Химок — спокойная, содержательная и, что немаловажно, прагматичная. Сравнивать её с призывами к агрессии со стороны Сергея Удальцова неудобно. Чирикова является одним из немногих примеров местной оппозиционной политики, и она говорит, что нужно заниматься выборами и приходить к власти, а митинги использовать как инструмент решения этой задачи.
А были ли другие кандидаты на выборах 14 октября на трибуне в субботу? По-моему, нет. Были лишь коммунисты и справороссы, но отсутствовали «Яблоко», «Гражданская платформа» Прохорова, «Демвыбор», Владимир Рыжков, все они участвовали в региональных избирательных кампаниях. Важный момент — это так называемые выборы Координационного совета оппозиции, которые, вместе с протестами в пределах Садового кольца, говорят о том, что лидеры Болотной площади решили создать для себя удобную политическую реальность, вместо того чтобы бороться за реальную власть.
Если проводить аналогию, то это похоже на то, как «Спартак», вместо того чтобы выйти на поле против «Барселоны», остался дома и сразился с командой Месси в компьютерной игре. И хотя сейчас многие тренеры премьер-лиги справедливо говорят о безобразном судействе, никто не уходит в виртуальный мир. Поэтому я не считаю выборы 4 марта в Москве, где многие муниципальные депутаты получили меньше 50% голосов Путина при тотальном наблюдении, следствием ухода от реальности. Методы борьбы с выборными нарушениями существуют, но нет тех, кто готов их применять за пределами МКАД.
После митинга протестное движение сосредоточилось на выборах координационного совета и организации следующего митинга в октябре. При этом, будучи на митинге и читая резолюцию, я не уловил, кого предлагают поддержать на выборах в регионах 14 октября. Хотя существуют общие демократические оппозиционные списки в Саратове, Краснодаре, Твери и Удмуртии. Протестное движение в Москве само отрезает себя от политической борьбы. Ключ к успеху оппозиции находится в регионах. И победить Путина можно только тогда, когда новые настоящие лидеры появятся не только в Москве, но и в регионах.
Выборы 14 октября — это первая системная попытка выявить этих лидеров и предложить ясную и всестороннюю альтернативу действующей власти. Тогда можно будет привлекать новых сторонников, интересующихся не громкими делами, а реальными проблемами – ЖКХ, пенсионным обеспечением, дорогами, транспортом, трудовым законодательством. Однако сторонников будут привлекать не те лидеры, которые стояли на трибуне на проспекте Сахарова, а те, кого люди поддержат на реальных, а не интернетовских выборах. Если в ближайшие пару лет мы проиграем регионы, то новая оппозиция вырастет на голом поле, и страну ждет еще много лет путинизма с журавлями и амфорами.
