В воскресенье на Дворцовой площади собрались множество людей, принёсших свечи и цветы, чтобы выразить искреннюю горечь утраты. Эта трагедия объединяет всех: независимо от социального положения и политических взглядов, каждый осознаёт, насколько хрупка человеческая жизнь.
Рано или поздно специалисты обнародуют результаты расследования и назовут виновных. Кто-то примет эти выводы, а кто-то будет с ними не согласен. Неизбежно начнутся дискуссии и выдвижение альтернативных версий. Возможно, это прозвучит неожиданно, но самое важное — не забыть о тех, кто потерял своих родных и близких. Есть те, кто в этой катастрофе остался без всей семьи. Слышите? ВСЯ. В одно мгновение.
Помню, как медики с трудом вели женщину, кричавшую о том, что «муж умер давно, а эта трагедия отняла у неё дочь, зятя и внуков. И ради чего теперь жить?» Эта жизнь принадлежит ей, а не нам. С этой мыслью она как-то будет продолжать существовать. А мы будем жить по-своему. Страшные изображения разбившегося самолёта постепенно тускнеют, как выцветающие фотографии, и их место занимают новые события. Мы живём от инфоповода к инфоповоду, следуя тому, что говорят по радио и телевидению. У этой женщины своя жизнь — уже без дочери, зятя и внуков.
Сегодня российские и городские власти обещают родственникам всяческую поддержку: компенсации и выплаты. Девять лет назад, после другой катастрофы с ТУ-154, летевшем из Анапы в Петербург, родственникам выдали в среднем по 200 тысяч рублей в качестве компенсации. Рублями это выглядит так: ДВЕСТИ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ и по 200 рублей за каждый килограмм багажа. И лишь спустя годы судебных разбирательств родственники добились увеличения этой суммы. На этот раз власти обещают гораздо больше, но горе утраты невозможно измерить деньгами.
После похорон, получения компенсаций (которые, вероятно, не будут выданы сразу), сдачи образцов ДНК, общения с психологами и встреч со следователями, эти люди останутся одни — наедине со своими близкими. Им придётся пробираться через бюрократические преграды, собирать справки и подтверждения того, что «да, муж/жена/дочь погибли 31 октября на рейсе из Шарм-эль-Шейха». Сегодня власти помнят о произошедшей трагедии. Дай Бог, чтобы завтра они не начали отмахиваться от этих людей, как от назойливой мухи. Но именно это и случилось с родственниками погибших в 2006 году. Им пришлось объединяться и создавать общественные организации, годами судясь, чтобы восстановить свои права.
Ещё раз: горе от этой трагедии не зальёшь деньгами. Жизни людей, 31 октября 2015 года, были сломаны навсегда. Готова ли власть взять на себя ответственность за сотни тех, кто потерял кормильцев и детей? Готовы ли они регулярно помогать им, не только финансово, но и по-человечески? Устраивать детей, потерявших родителей, в детские сады или школы, организовывать их отдых, обеспечивать психологическую помощь и восстановление? Готовы ли они выйти за рамки чиновничьей логики (принято-расписано-сделано)? Как бы хотелось, чтобы хотя бы в качестве гарантии такие слова прозвучали из уст президента. А что он сказал в своём обращении к нации по случаю трагедии? Ах, да, он так и не выступил. Точка.