В России ежегодно умирает от рака примерно 300000 человек. Как умирают эти люди? Как и многие, кто не сталкивался с подобным горем, я не знал об этом, пока рак не забрал мою маму. Она была замечательной учительницей русского языка и литературы и ушла от нас два с половиной года назад, летом 2011 года.
В 2006 году мама попала в больницу с острым панкреатитом. После выписки её здоровье неуклонно ухудшалось: аппетит исчезал, она худела и теряла силы. Мы неоднократно обращались к различным врачам поликлиники № 2, но каждый раз получали ответы в духе: «Попробуйте солёный огурчик». Меня беспокоило, что мама слабеет, но её здоровье было подорвано и другими проблемами: последствиями микроинсульта, сердечными заболеваниями, давлением и кератозом (раком кожи). В сравнении с этими недугами плохой аппетит казался менее серьёзным.
Никто из врачей не подсказал, что причиной может быть растущая опухоль; никто не рекомендовал анализ на онкомаркёры. Я, человек незнакомый с медициной и никогда не сталкивающийся с онкологией, не подумал о таком. В марте 2011 года у мамы начали подниматься вечерние температуры, на коже появились желтоватые пятна. Пища вызывала дискомфорт, тошноту, боли. Мы обратились в поликлинику. Наша участковая терапевт З.А. Костина не приходила к нам почти полтора месяца, лишь в мае она явилась. При первом осмотре она сообщила, что в брюшной полости прощупывается большая опухоль, но диагноза не выписала, объяснив это нежеланием брать на себя ответственность.
К сожалению, маме всё труднее было ездить в поликлинику, её состояние ухудшалось, а помощи не было. Костина рекомендовала только ношпу, что не помогало. Прошёл почти месяц, я стал нервничать, требуя диагноза и эффективной помощи. В итоге, Костина направила маму в БСМП на обследование, что подарило ей ещё несколько дней мучительных осмотров и процедур. Наконец, УЗИ брюшной полости показало опухоль размером 6 см, но диагноза всё равно не было. Мама сильно похудела, опухоль была твёрдой и неровной.
Настоящее терпение иссякло, и я написал заявление главному врачу поликлиники № 2 А.Л. Рутгайзеру, в котором выразил недовольство действиями Костиной. Я указал, что её поведение, по сути, является имитацией помощи и оставляет маму в опасности. Я настаивал на том, что если диагноз не будет поставлен до конца рабочего дня, обратлюсь в правоохранительные органы.
Уже через два часа мне позвонила зам. главврача поликлиники Лай Людмила Фёдоровна и сообщила, что диагноз наконец поставлен, Костина выписывает рецепт на трамадол. Я спросил, почему это не было сделано раньше. Ответ Л.Ф. Лай был неожиданным: «Мы давно поняли, что это рак, но не хотели вас расстраивать». Здесь стоит задуматься: почему пожилые дипломированные врачи ведут себя так, игнорируя страдания смертельно больных людей? Увы, поведение такое встречается повсеместно в России.
Недавно ушла из жизни мама моей ученицы Вики, ей было всего 57 лет. Все события у них развивались аналогично: врачи уклонялись от постановки диагноза, тянули до последнего. Вдобавок, больная ветеринарный врач сама сдала анализ на онкомаркёры, но уже на финальной стадии рака. Мой вывод: существует неофициальная инструкция для врачей, которые уклоняются от назначения сильных обезболивающих из-за страха перед контролирующими органами.
Ммента, когда диагноз был поставлен и маме выписали трамадол, не улучшило ситуацию. Боль удавалось снимать, но побочный эффект — тошнота — оставался. Мама знала, что умирает. Она была сильным человеком и не боялась смерти, но хотела уйти достойно. Однако со стороны врачей мы не заметили заботы. В поликлинике работала одна медсестра, Ирина Анатольевна, которая проявила человечность, приходила к маме, делала уколы. Моя мама ждала её с нетерпением.
К сожалению, большинство врачей оставались безразличными. Костина спокойно ушла в отпуск, хотя было очевидно, что мама скоро умрёт. Мы случайно узнали, что таким больным можно делать плановые уколы, но врачи об этом не уведомляли. «Скорая помощь» могла приезжать с опозданием, и уколы делались скорее формально, чем для облегчения состояния.
В тот момент, когда мама умирала, я осознал, что многие врачи ведут себя подобно исполнителям, следуя инструкциям, игнорируя настоящие страдания пациентов. Врачи словно играли в больничные игры, где чувства больного не важны. Я ощутил, каково это — испытывать ужас перед тем, кто, казалось бы, должен был помогать. Эта молодая девушка из «Скорой помощи» с невинным голосом, покрывала свои действия формальностями, терпеть которые было невозможно.
К сожалению, всё это оставляет вкус горечи и недоумения, наблюдая за поведением тех, кто должен заботиться о здоровье. Позаботьтесь о своих близких и не оставляйте их на произвол судьбы, иначе они могут столкнуться с равнодушием системы.
*Продолжение — завтра.