У Калигулы хотя бы было чувство юмора. Извращенное, конечно, но это весело — ввести коня в сенат. В том, чтобы поклониться коню, было, конечно, унижение. Но и самоирония. Настоящий китч.
Сейчас другие времена. Вести год с лишним разговоры с Виталием Мутко как с вице-премьером, решать государственные вопросы, интересоваться перспективами, включая олимпийский скандал, и делать вид, что так и надо, что все рассосется, а человек просто выполняет свой долг — это лишено иронии и вкуса.
Давайте вспомним, кто и когда требовал от него уйти в отставку, спрашивал, при каких условиях он уйдет. Как будто вопрос в этом. Как будто его отставка гарантирует нам, что вместо Мутко не поставят кого-то еще, в ком будет еще меньше достоинства.
Компетентность, ум, интерес к делу — Виталий Мутко совершенно этого не лишен. Он прошел непростой путь, и в нем есть качества, которые отнюдь не плохи. Он вовсе не дурак и верен. Чему верен, это дело десятое. Или кому.
Мутко оказался лишен именно достоинства. Не мог же он не понимать, чем дело кончится. Не с самого начала, но был ведь такой момент. Главный вопрос был не когда, а зачем. Зачем ему стоило уйти. Он мог попытаться все взять на себя, неважно, что было, а что нет. Признаться.
Мутко — умный человек. Для этого и существуют отставки. Выйди на свет, уведи за собой волков. Всегда есть момент, когда ты понимаешь, что тебе все равно, а других еще можно спасти. Он этого не сделал. Он ездил, жал руки, говорил про проценты достраивания стадиона в Самаре, про результаты жеребьевки чемпионата мира, про детский спорт.
Теперь не восклицайте «Доколе?!», потому что уже совершенно неважно, уйдет ли Мутко или нет. Веселее даже, если он останется. Конь же оставался калигулин; но тут наоборот — он был зверь и не соображал, а тут человек. Если он останется, это будет иронично.
А остальные, интересно, так же станут ему руку жать? Вопросы задавать про аэропорты и базы для сборных в Саранске? Для защиты спорта и спортсменов не было сделано абсолютно ничего. Просто — ничего. В этом Виталий Мутко персональной ответственности вовсе не несет.
Могли быть сложные, многофигурные мотивы. Он всего лишь мог попытаться спасти. Огонь на себя. Умереть с пользой. Мы однажды проснемся, а страны нет. Гимн и флаг есть, а страны нет. И уже неважно, уйдет ли кто-нибудь в отставку.
Губернаторов сейчас даже сажают. Только от этого дороги не мостятся, и больницы не строятся. И совершенно неважно, по делу ли сажают или интриги. В каждой области при этом есть герб и флаг. Некоторые были нарисованы или спеты за большие гонорары.
Спорт всемирен, и конкуренция — его единственный смысл. Вот почему все произошло так быстро. Сейчас не важно, праведно или нет, существенны только скорость событий и полное отсутствие попыток спасти положение.
Беззащитность и брошенность населения спортивной страны, то есть чемпионов и чемпионок — это факт. Про машины, которые на самом деле ведра с гайками, про больницы, в которых лечат, но от этого не поправляются, про плитку на улице, которая кладется на века, а потом выясняется, что ею замурована канализация, много еще можно говорить.
Иногда думаешь — скорее бы все кончилось! Вот в спорте все кончилось. И, черт, совсем не стало легче! Остался вопрос: а что-нибудь вообще было по-настоящему? Что-то было правдой? Не надо сейчас его топтать. Не надо злословить. Это удел шакалов.
Надо было раньше. Может быть, сделай мы это раньше, это подвинуло бы Виталия Мутко к тому поступку, который он не совершил. А сидел до последнего, как сыч. Да и сейчас сидит. Так пусть уж останется. Так стыднее.