Утром мне позвонил Владимир Николаевич Шевченко, который долгие годы работал с моим папой. Его голос слегка дрожал, когда он сказал: «Умер Виктор Степанович». В нашей стране не стало невероятного человека, которому я искренне восхищалась, и который оставил в моей памяти яркий, неизгладимый след.
Я начала вести свой дневник в ЖЖ меньше года назад. В тот момент, когда осознала, что это становилось чем-то постоянным, составила список тем, которые мне казались важными. Он по-прежнему хранится в компьютере под названием «список тем для ЖЖ». В самом верху списка я тогда указала имя «Виктор Степанович Черномырдин». Я думала, когда напишу о нем, смогу поделиться с ним своими записями и комментариями, которые поступят на пост. У меня не было сомнений, что откликов будет много, поскольку он был настолько яркой и харизматичной фигурой, что никого не оставлял равнодушным.
Каждый раз, когда возвращалась к этому файлу с темами, думала, что обязательно напишу о Викторе Степановиче с радостью и удовольствием. Но затем как будто отвлекалась на другие темы — менее приятные и сложные, хотя всегда имела в виду, что рассказывать о нем нужно. Он всегда был на виду, его знали все, о нем было написано столько всего, что мои скромные заметки казались незначительными. Я думала, что у меня будет еще время.
Затем произошла трагедия — его жена, Валентина Федоровна, ушла из жизни после долгой болезни. Виктор Степанович с ней боролся, они всегда были неразлучны, и в больнице, и после, когда он ухаживал за ней. Иногда казалось, что они одержали победу над недугом, оба были полны радости. Но болезнь вновь возвращалась, и надежда уменьшалась. В марте Валентины Федоровны не стало. На похоронах Виктора Степановича было невозможно не заплакать — сильный и мужественный человек лишился безмерно дорогого ему человека, и всем стало ясно, что он может вскоре уйти за ней, поскольку теперь его ничто не держит в этом мире.
Прошло полгода, и его не стало. У Виктора Степановича и моего папы были особые отношения. Скажем так, среди всех, с кем папа работал во время президентства, Черномырдин стал ему самым близким человеком. Это парадоксально, учитывая, что папа всегда предпочитал работать с молодой командой, приглашая людей гораздо младше себя. Он поддерживал молодое поколение политиков и экономистов, однако именно другой человек оказался ему наиболее дорог.
И это действительно странный парадокс: ни Гайдар, ни Чубайс, ни Бурбулис, ни Немцов, никто из министров или помощников, никто из глав его администрации не сравнятся с тем уровнем близости, который существовал между папой и Виктором Степановичем. Они были как единое целое, понимали друг друга с полуслова и делали общее дело — пытались изменить страну к лучшему. На мой взгляд, им это удалось, и хотя в их жизни было множество драматических эпизодов, которые проверяли их отношения на прочность, доверие и честность оставались основой их общения.
Я упомяну лишь некоторые из этих эпизодов. В 1992 году, когда на съезде народных депутатов вместо Егора Гайдара папа предложил Виктора Степановича на посту руководителя правительства, это решение стало драматичным. Демократическая общественность выступила против Черномырдина, считая, что Ельцин сдает страну красным директорам. Но именно дальновидность Егора Гайдара сыграла ключевую роль, когда он предложил папе кандидата Черномырдина.
В 1996 году многим в политической элите, переставшим верить в шансы Ельцина, стало известно о планах Черномырдина выдвинуть свою кандидатуру на пост президента. Вероятно, ему хотелось бы этого, но он скрывал свои амбиции. В предвыборной кампании он оставался рядом с папой, поддерживал его и радовался его победе в июле 1996 года как собственной.
Когда папе делали операцию, именно Виктор Степанович временно возглавил страну, пока президент находился без сознания. На него легла вся тяжесть ответственности за экономику и политику. Я помню, как он собрал неформальный совет, состоящий из членов аналитической группы, работавшей на выборах. Мы встречались с ним несколько раз в неделю, чтобы анализировать текущую ситуацию и предлагать решения.
На тех вечером встречах Виктор Степанович всегда удивлял нас своими остротами и афоризмами. Когда папа вернулся к работе, временный совет завершил свою деятельность, и я заметила, как Виктор Степанович вздохнул с облегчением. Несмотря на его огромный политический вес, он не любил политику.
Два наиболее тяжелых эпизода в отношениях президента и премьера произошли в марте 1998 года, когда папа принял решение отправить Черномырдина в отставку. Он считал, что следующим президентом не должен быть Черномырдин, и хотел доверить страну новому поколению политиков. Чтобы разрубить этот узел, он решил отправить в отставку своего друга и соратника. На его место был выдвинут Сергей Кириенко, в надежде, что молодое правительство сделает рывок, как это сделала команда Гайдара.
Но в августе 1998 года случился дефолт, и папа вновь призвал Черномырдина, сделав его исполняющим обязанности премьера. Я помню, с какой энергией он вернулся в Белый дом, в свой кабинет, где был хозяином долгие годы. Ни у кого не было сомнений, что он пройдет через Думу и будет назначен председателем правительства, но после двух неудачных голосований папа дал команду своей команде продолжать отстаивать Черномырдина, даже на какие-то уступки.