Да, долго нежил нас обман… Похоже, что Россия и в самом деле не Европа. Как бы мне и другим этого ни хотелось, до украинско-крымских событий прошлого года вопрос о «европейскости» Российской Федерации активно не поднимался. Все казалось в порядке: автократия вместо демократии, проблемы с правами человека, но в плане культуры и менталитета мы, россияне, считались «белыми людьми». А коррупция и прочий бардак – это не только у нас, посмотрите на Грецию или Италию, члены Евросоюза, например…
Однако резкая и агрессивная реакция российского государства и граждан на стремление соседней Украины стать частью Европы заставила усомниться в давнем представлении о европейской принадлежности России. Если перефразировать известное высказывание Александра Зиновьева, то европейской можно считать ту страну, которая искренне желает быть европейской. В этом контексте Украина, безусловно, «цэ Европа». А что же Россия?
За последний год слова «Европа» и «европейский» стали у нас не просто ругательными, но и презрительными. Если раньше «европейский» ассоциировался с терминами «изысканный», «образованный», «качественный», то теперь народный словарь предлагает «извращенцы», «слабаки», «развратники», «деграданты». Даже имея проевропейский взгляд, можно заметить, что некоторые западные лидеры действительно этому соответствуют. Но одно дело — отдельные личности, а совсем другое — великая европейская цивилизация с ее культурой и системой ценностей. Современная Россия, тем не менее, с удовольствием отторгает и высмеивает эти ценности, хотя и пользуется многими благами европейского производства.
Интересно, что антиевропеизм в России не столько декларируется «сверху», сколько проявляется снизу. Наиболее наглядным подтверждением тезиса «Россия — не Европа» стала реакция значительной части россиян, включая «элиту», на трагедию в Париже. Прошлогодние проявления агрессивной «укрофобии» шокировали, но их можно было объяснить телевидением и «крымнаш». В истории с Charlie Hebdo никоим образом не затрагивались интересы России, и, несмотря на это, многие русские сказали: «Сами виноваты, нечего было над святыми глумиться!»
Это мнение поддержали политики, депутаты, деятели культуры и журналисты. Исключениями стали только высокопоставленные чиновники и дипломаты, а также те, кто продолжает цепляться за свой европейский выбор. Фактически российское общественное мнение оказалось ближе к тому, как бы оно реагировало, если бы мы были мусульманской страной, хотя государство у нас светское, а население в большинстве своем безбожное.
Удивительно? Ещё как! Если говорить строго, то отвращение большинства россиян к так называемым европейским ценностям сильнее, чем неприязнь к исламистам и ненависть к террористам. Тем не менее, от последних мы страдали, и жестоко. Позиционирование России по отношению к Европе сейчас ближе к тому, что наблюдается у стран Ближнего Востока и Северной Африки: географическая близость и экономические связи, но полное отчуждение в области ценностных ориентиров. Это и определяет европейский дух.
На самом деле сейчас мы просто возвращаемся в допетровские времена, когда отношения России с Европой были иногда воинственными, иногда прагматичными, но никогда близкими. Петр I создал европейскую державу, но это затронуло лишь тонкий слой общества. В XVIII веке это была аристократия, позже присоединились городские профессионалы и интеллигенция, однако все они оставались «страшно далеки от народа». Даже славянофилы, несмотря на их любовь к традициям, были европейцами. Например, по крестьянскому вопросу они выступали за общинное самоуправление, против крепостного права, что пересекалось с взглядами западников-социалистов.
Согласно переписи 1897 года, грамотных в России было всего 21%, а 87% населения проживало в деревнях. И среди горожан значительную долю составляли мелкие торговцы и ремесленники, которые находились ближе к «черной сотне», чем к Европе. Таким образом, русских «европейцев» оказалось всего 10-15 процентов, что в прошлом, так и сегодня. Странным образом, самая глубокая и успешная попытка европеизировать Россию была предпринята большевиками. Марксизм-ленинизм, основанный на идеях Просвещения, стал настоящей европейской идеологией.
Однако эксперимент не удался: равенство и братство не смогли распространиться на свободу, и грамотность обернулась доносами, а интернационализм — «братской помощью». Тем не менее, для большей части Европы СССР оставался противником, но для некоторых был союзником, что делало Россию понятным оппонентом в политической игре.
Либеральная перестройка и реформы 90-х, казалось, убрали все шероховатости и сделали Россию частью нового «европейского дома». Но под гламурной оболочкой новорусского потребительства скрывалось нечто мрачное, что не исчезло с углублением интеграции. В итоге, Россия вернулась к своим корням и с новым энтузиазмом погрузилась в привычные феодальные реалии. Это можно считать триумфом «народности»: серые массы отвергли чуждые ценности.
Тем не менее, следует отметить, что идеология «нового средневековья» не была четко прописана, убеждая лишь на эмоциональном уровне. Мировоззрение, которое можно назвать добуржуазным и догуманистическим, стало устаревать еще в XVII веке, а в XXI веке выглядит как карикатура. При этом у современной России нет ни союзников, как у стран Европы, ни сил, как у Китая, ни религии, как у арабов. Она остается «неведомой зверушкой» для самих себя. Возможно, стоит заново ознакомиться с собственными корнями и историей, чтобы понять ситуацию, в которой мы находимся.