Панк-группа Pussy Riot представляет собой музыкальный коллектив, который проводит неожиданные выступления в различных городских пространствах. Песни группы посвящены актуальным политическим вопросам, и круг интересов участниц охватывает политический активизм, экологию, а также искоренение авторитарных тенденций в государственной системе через создание гражданского общества.
С момента своего становления в октябре 2011 года Pussy Riot провела концерты в метро, на крыше троллейбуса, у спецприемника для административно задержанных, в магазинах одежды, на показах мод и на Лобном месте Красной площади. Наше убеждение заключается в том, что искусство должно быть доступно каждому, и поэтому мы выбираем разнообразные общественные пространства для выступлений.
Выступления группы никогда не имели в виду проявлений неуважения к зрителям. Так было на крыше троллейбуса, на Лобном месте и в Храме Христа Спасителя.
21 февраля 2012 года группа Pussy Riot провела панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в Храме Христа Спасителя. В начале марта того же года три участницы группы оказались в тюрьме из-за своей музыкальной и политической активности. Темы для песен и выступлений диктует нам время. Мы просто реагируем на происходящее в стране и выражаем мнения большого числа людей.
В песне «Богородица, Путина прогони» мы отразили реакцию многих россиян на призывы патриарха голосовать на президентских выборах за Владимира Владимировича Путина. Нам, как и многим согражданам, неприятны коварство, лукавство, мздоимство, лицемерие и беззаконие, присущие нынешнему руководству. Мы были расстроены политической инициативой патриарха и не могли об этом не высказаться.
Важно отметить, что наше выступление в Храме не было вызвано религиозной враждой. Мы не питали ненависти к православным верующим. Православие повествует о милосердии, прощении, любви и свободе — ценностях, которые важны и для нас. Мы не враги христианству и надеемся на поддержку православных верующих — тех, кто разделяет наши антиавторитарные взгляды.
В рамках нашего выступления мы стремились выразить озабоченность по поводу поддержки политики Путина со стороны патриарха. Мы не произносили оскорбительных слов в адрес церкви или верующих. Наша цель заключалась в том, чтобы поделиться с аудиторией своим неодобрением конкретного политического события — поддержки патриархом Владимира Путина, который взял курс на авторитаризм и ущемление прав женщин.
Если наше выступление кого-то оскорбило, мы сожалеем об этом. Однако мы никогда не стремились оскорбить, и, если кто-то не понимает нас, мы надеемся на прощение. Мы не хотим, чтобы наше непризнание вины по ст. 213, ч. 2 Уголовного кодекса воспринималось как дерзость или наглость. Это — результат недоразумения и путаницы в юридических терминах.
Я подчеркиваю, что юридическая оценка нашего выступления и этическая сплошь различны. Непризнание вины не означает, что мы не готовы объяснить свои действия или принести извинения за огорчения, причиненные нашим выступлением. Наша этическая ошибка — это то, что мы позволили жанру политического панка вторгнуться в храм. Мы не предполагали, что это может кого-то серьезно уязвить.
Если оскорбление произошло, мы готовы признать, что допустили этическую ошибку. Это ошибка, поскольку намерения оскорбить у нас не было. Мы позволили себе отреагировать на призыв патриарха голосовать за Путина, выразив свою политическую позицию.
Сейчас мы проводим уже пять месяцев в тюрьме, несмотря на то что в наших действиях нет состава преступления. Нарушение правил поведения в церкви и обвинения нас в ненависти и вражде к православию — это совершенно разные вещи.
Я вздрагиваю, читая обвинительное заключение о том, что мы пришли в храм из презрения к верующим. Это ужасные слова и страшные обвинения. Мы действовали только из политических и художественных побуждений, и, может быть, не имели этического права это делать в священном пространстве. Но ненависти не было.
Обвинение утверждает, что мы скрывали наши истинные мотивы, но мы не лжем. Один из наших принципов — это говорить правду. Мы не признали вину, даже когда нам предлагали смягчить меру пресечения в обмен на признание. Признать вину по ст. 213 — значит оболгать себя, а правда для нас важнее всего.
Можно уверенно сказать, что у нас не было мотива ненависти и вражды. Две экспертизы, проведенные по запросу следствия, подтверждают это, указывая на отсутствие в текстах, действиях и видеороликах лексических признаков унижения верующих и других групп.
Таким образом, у нас нет и не было мотива ненависти. Наши действия не подпадают под состав преступления, предусмотренный статьей 213 ч. 2 Уголовного кодекса РФ.