Надя передала это письмо своему адвокату Марку Фейгину несколько дней назад. По его словам, он был против публикации сейчас, так как дискуссия дошла до «стенка-на-стенку», что определенно вредит линии защиты в «деле PUSSY RIOT». С другой стороны, как человек, не чуждый философским занятиям, он считал, что утаивание этого текста было бы недопустимым компромиссом с совестью. В конце концов, Толоконникова когда-нибудь на свободу выйдет, а значимость её мнения, выраженного теперь, когда она в СИЗО, многократно выше. «Будь, что будет», как говорит Надя…
Сбоку текста подписано: «Спасибо Анне Зобниной за поддержку. Этот текст — реакция на её письмо».
На фоне угрожающей семь лет колонии общего режима, говорить, стоя рядом с этой клеткой, о нравственном консенсусе – не малодушие ли?
Расшифровка рукописного текста: Отсутствие прививки перспективистского понимания истины, представлений о её зависимости от избранной системы отсчета и языка, на котором эта истина формулируется, ведет к таким проявлениям, как сексизм, эйджизм, ксенофобия и отказ в уважении к неклассическим практикам и отличным от нормативных ценностным и стилевым особенностям жизни отдельных групп общества. Судящие активисток панк-группы Pussy Riot оценивают их деятельность с высоты некритического понимания истины, полагая, что существует лишь одна истина и право её устанавливать принадлежит только им, судящим. Я называю эту истину патриархальной, сексистской, гомофобной, ксенофобной, традиционалистской и фундаменталистской.
Отвергая все другие перспективы и способы мышления, сторонники фундаменталистской теории единой истины переводят этические, правовые и прочие социальные нормы в ранг обычаев и традиций, тем самым отвергая выработанный тяжёлым XX веком идеал плюралистической модели общества, предполагающей постоянную политическую конкуренцию различных нормативных систем.
Вместо соревновательного плюрализма мы наблюдаем последовательную натурализацию одной из возможных картин мира, поддерживаемой как бывшими, так и нынешними сотрудниками силовых структур, составляющими российскую политическую элиту, включая Святейшего Патриарха Кирилла.
Представители РПЦ, как мы обсуждали между собой в Pussy Riot до нашего ареста, отнюдь не глупые люди. Но, к сожалению, они хотят, чтобы большинство россиян оставалось темными. Им нравится быть элитой — не только политической, но и интеллектуальной.
Вокалистки P.R. заметили, что вопросами гендерного равенства в России озабочены две группы: активистки и активисты феминистских групп, ЛГБТ+К-организаций, а также научные работники, занимающиеся гендерными вопросами. Парадоксально, но вторая группа — это спикеры РПЦ, такие как отец Всеволод Чаплин и протоиерей Дмитрий Смирнов, а также сам Патриарх Кирилл.
На недавнем круглом столе в университете МВД РФ Патриарх привел характеристику пола с позиций социального конструктивизма. Он утверждал: «Пол — социальное явление, сам человек может сконструировать свой пол». Он сводит конструктивизм к абсурду, играя на неоднозначности понятия «человек». Религиозная философия склоняет к трактовке «человека» с персоналистских позиций, в то время как социальный конструктивизм использует совершенно другой язык.
Утверждать, что человек по собственной воле может менять пол, как перчатки, — верх глупости. Патриарх добивается агрессивной реакции россиян на идеи гендерного равенства, не замечая, что социальный конструктивизм говорит о человеке не в персоналистском, а в фейербаховом, марксовом смысле, где идентичность формируется в процессе социальных практик. Эти практики могут быть изменены, но это не вопрос индивидуального усилия, а серьёзной политической работы.
Сторонники гендерного равенства в Европе активно борются за гендерное законодательство в политической борьбе с правыми, консервативными силами. Патриарх же пытается убедить россиян, что «гендерные законы» не основываются на «нравственном консенсусе в обществе», а принимаются под давлением телевидения и общественного мнения. Однако и здесь Святейший лукавит, поскольку телевидение и интернет являются инструментами борьбы различных нормативных установок.
Традиционалисты и консерваторы в современном мире не являются ущемленными в правах. Запугивание и выкручивание рук – методы, чаще используемые правыми политическими элитами, что видно на примере недавней политической активности Саркози во Франции.
В России же ФСБ продолжает арестовывать оппозиционно настроенных людей. Патриарх делает утверждения о том, что нравственному консенсусу мешает «давление» общественного мнения. Как можно противопоставлять общественное мнение и «нравственный консенсус»? Это свидетельствует о том, что в некоторых кругах не понимают, что консенсус подразумевает участие всех сторон.
Православная церковь, хотя и озабочена гендерными вопросами, всеми средствами старается ограничить население России от влияния философии и политики гендерного равенства. Это не преступление, но для нравственного консенсуса в обществе недостаточно мнения одной из сторон. О консенсусе нельзя говорить, когда одна сторона, сторонники идеи гендерного равенства, лишены доступа к СМИ и представительства в органах власти, а также подвергаются дискриминации и запугиванию.
Согласна с Патриархом в том, что именно «из нравственного консенсуса вырастет общая законодательная система». Но о существовании консенсуса в России говорить невозможно, пока инициаторы общественной дискуссии, включая тех, кто находится за решёткой, не могут участвовать в этом диалоге. Нас утешает только Иисус: «Многие же первые будут последними, и последние — первыми (Мф 10:31)». Мы хотим принимать участие в той дискуссии, и готовы к равному диалогу. Но в то же время мы заперты за десятью железными дверьми.
Будучи заключенными, мы не можем полноценно отвечать на выпады противников нашей концепции пола и гендера. Мы не хотим никого обвинять, но угроза семи лет колонии общего режима, пока мы находимся рядом с клеткой, когда речь идёт о нравственном консенсусе – не малодушие ли?
