Андрей Мовчан, руководитель экономической программы фонда Карнеги
Вопрос о зависимости России от нефтяных цен за последние 25 лет не является философским, и масштаб усугубления этой зависимости впечатляет. Доля нефти и газа в экспорте выросла с 40% до более чем 70%. С 1999 года, когда производство нефти в России составило 293 млн тонн, к 2014 году оно увеличилось до 514 млн тонн. Цена барреля нефти за тот же период возросла в 8 раз, что означает, что валовая добыча нефти в долларах увеличилась с 1999 по 2014 год в 14 раз (а в рублях — в 70 раз).
В 1999 году доля доходов бюджета от экспорта нефти составляла 18%, а к 2014 году превысила 50%, не учитывая «косвенные» доходы, такие как НДС, пошлины и акцизы на импорт, закупаемый на нефтедоллары. На сегодняшний день зависимость от нефти такова, что падение цены на нефть на 45% с лета 2014 года привело к падению импорта на 50%, сокращению потребления в основных областях на 30–55%, росту цен в среднем на 30–40%, падению курса рубля в 2 раза и падению ВВП в номинальном выражении в долларах примерно на 40%. Основные показатели оказались на 100% скоррелированными с ценой на нефть.
На фоне этого вопрос о причинах сложившейся ситуации становится важным не только с академической точки зрения. Сегодня мы вступаем в длительный цикл низких цен на сырье, и ожидать повышения цен на нефть не стоит ни в краткосрочной, ни в долгосрочной перспективе. России необходимо искать выход из рецессии, сопровождающейся высокой инфляцией.
Ситуация усугубляется тем, что российский кризис уникален: наша экономика страдает не вместе с мировой, как это было во время кризисов 1998 и 2008 годов, а на фоне роста мировой экономики, ожидаемых повышения ставок и значительных изменений в области повышения эффективности мирового производства, инновационных прорывов и технологических усовершенствований.
Россия впервые в своей истории может безнадежно отстать от развитых стран, потеряв возможность не только конкурировать своими товарами на мировых рынках (фактически эта возможность уже утрачена — весь наш экспорт за пределами сырья составляет около 40 млрд долларов), но и импортировать технологии и товары. Это создает замкнутый круг «отсутствие инвестиций – отсутствие развития – отсутствие конкурентного товара – отсутствие инвестиций», что может привести к превращению России в failed state.
Российский нефтяной тупик, как и во многих случаях катастроф, имеет множество причин. К сожалению, в самом начале совпали три фактора, каждый из которых «толкал» страну в сторону углубления зависимости от нефти. Еще в послевоенные годы СССР оказался в экономической ловушке, связанной с низкой эффективностью социалистического труда. Лидеры страны четко осознавали, что в политизированной среде конкуренция идей сводится к борьбе за выживание, и необходимо искать новые точки роста, не связанные с научно-технической революцией.
С другой стороны, проблемы, связанные с демографической волатильностью (следствие войны), не оставляли шансов на превращение страны в платформу для производства товаров массового спроса — не хватало рабочих рук, а закрытость страны мешала развитию в эту сторону. Таким образом, СССР сделал ставку на экспорт энергии и минеральных ресурсов, хотя изначально акцентировался на металлических рудах и угле.
Рост цен на нефть в 70-е годы привел к тому, что советское руководство, чья некомпетентность прогрессировала, полностью отказалось от попыток развития альтернативных экономических направлений. На фоне колбасы за 2.20 и «неуклонного повышения благосостояния трудящихся» новости о строительстве газопроводов стали приоритетными, в то время как все экономические комплексы подчинялись задаче увеличения добычи и продажи.
Затем наступил 1981 год, и двадцатилетний период падения цен на нефть. К тому времени промышленность уже была ориентирована «под ресурсы», и когда через 10 лет СССР распался, новая Россия унаследовала однобокую экономику. Примерно в это же время закончился «цикл металлов», и, несмотря на развитие новых рынков, цены на основные металлы начали снижаться, что вызвало рост конкуренции за эти рынки.
В результате Россия осталась с ограниченными возможностями на энергетическом рынке. Развал СССР и системы СЭВ привел к тому, что страны–сателлиты начали переключаться с товаров, производимых Россией, на более дешевые и качественные товары мировых и региональных лидеров. Таким образом, экспорт небиржевых товаров значительно пострадал.
Эти предпосылки, в конечном итоге, и убили СССР, не оставляя шансов на легкую диверсификацию экономики новой России без применения специальных общегосударственных программ и масштабных инвестиций. Однако для такой диверсификации внутренних ресурсов не хватало, и необходимо было привлекать иностранный капитал, одновременно ограничивая влияние на рынок доминирующего нефтегазового сектора.
Тем не менее, эта программа не сочеталась с доминирующей идеей группы, состоящей в основном из бывших партийных и комсомольских лидеров, которые считали себя новыми хозяевами и были готовы строить капитализм только при условии, что главными капиталистами станут они или назначенные ими люди.
Такой подход подразумевал прежде всего приватизацию и концентрацию в их руках промышленного наследия СССР с контролем над денежными потоками. Строительство институтов власти, четкие и исполняемые законы, открытость страны для внешних инвестиций могли стать помехой и создать реальную конкуренцию. К сожалению, строительство необходимых институтов не было завершено, законы служили интересам новых капиталистов, а судебная система деградировала, что отпугивало инвесторов.
Параллельно тотальная приватизация, в том числе в нефтедобывающей отрасли, передала в руки крупного бизнеса инструменты заработка, которые они не создавали, что превратило их в рантье, не заинтересованных в диверсификации экономики.