Настоящие заметки о толерантности возникли на фоне обострившихся споров об отношении к высказываниям и поведению известных личностей, которые противостоят общественному мнению, навязываемому некоторыми журналистами как единственно верному и «рукопожатному». Достаточно взглянуть на комментарии ко всем блогам, где наряду с нормальной полемикой возникают личные склоки и ссоры, а также проявления национальной неприязни. Вопрос, куда движется общество, в котором художественная критика реализуется с помощью «серной кислоты», ослепляющей неугодных руководителей театров, становится весьма актуальным.
Как бы ни относиться к «лихим 90-м», нельзя не признать, что в то время реальный плюрализм вылился на книжные прилавки, где можно было найти множество русских и зарубежных книг, ранее находившихся в «спецхранах» библиотек или не смевших пересечь «железный занавес» даже через почтовые отправления. Гласность перестала быть лишь голосом, взывающим в пустыне. Конечно, не всем понравилась полифония, иногда переходящая в какофонию. Плюрализм также бывает эклектичным, что вновь актуализировало проблему толерантности.
Толерантность (от латинского слова tolerantia – терпение) представляет собой терпимое отношение к инакомыслящим. Высшим проявлением толерантности является не только терпимое и терпеливое, но и уважительное отношение к инакомыслию. Такую толерантность отстаивали величайшие умы эпох Возрождения и Просвещения. Спиноза утверждал, что «в свободном государстве каждому можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он думает». Эталоном терпимости считаются слова, приписываемые Вольтеру: «Я не разделяю ваших убеждений, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли их высказать».
Толерантность тесно связана с плюрализмом – возможностью сосуществования разных взглядов и существования разномыслия. Дальнейший исторический опыт показывает, что терпимость к множеству мнений прямо пропорциональна демократизации общества. В свою очередь, прямым антиподом толерантности является тоталитаризм, стремящийся ликвидировать плюрализм во имя «нерушимого единства». Интересно, что именно сторонники тоталитаризма и авторитаризма выступают против всякого плюрализма, а толерантность признают лишь до тех пор, пока сами не становятся доминирующими благодаря обретенной власти. Тогда их взгляды провозглашаются безапелляционными, потому что они верны, хотя на самом деле их правота зависит от политической силы.
Плюрализм мнений в сочетании с толерантностью создает интеллектуальный демократизм. Однако реальный плюрализм не привел современную Россию к росту толерантности. Скорее наоборот, и возможность парадоксальной ситуации, когда плюрализм приводит к росту нетерпимости, была отмечена еще в конце XVI века Мишелем Монтенем. Многообразие мнений и идей, выплеснувшееся через средства массовой информации, привело к попыткам в политике, морали и религии утвердить свои ценностные ориентации как единственно правильные. Терпимость оказывается изолированной в «доме терпимости». Если бы неумолимой корове Бог дал рога, никакого плюрализма и толерантности не осталось бы, и их заменила бы новая форма тоталитаризма.
Сама толерантность имеет свои разновидности. Она может быть формой равнодушия или презрения. Гюстав Флобер в своём «Лексиконе прописных истин» иронично определил дурака как «всякого инакомыслящего». Однако толерантность также может проявляться в диалоге, который обогащает спорящих новыми знаниями и опытом, снимая крайности их позиций. Тем не менее, несмотря на разнообразие, толерантность противостоит нетерпимости, которая отрицает демократизм, насильно отвергая право на инакомыслие.