Лидер рейтинга министров Алексей Кудрин дал интервью «Московским Новостям» 2 марта 2012 года, в котором обсудил свою позицию в рейтингах уходящего кабинета министров. Эксперты отмечали его эффективность и влияние, даже несмотря на разлад с президентом Дмитрием Медведевым и внезапную отставку.
В интервью Кудрин поделился своим видением изменений в правительстве за последние десять лет, рассказал о своих отношениях с Владимиром Путиным и о том, каким должен быть идеальный министр.
— Мы вместе с РИА Новости опубликовали рейтинг министров, где вы оказались на первом месте. На ваш взгляд, такие рейтинги объективны?
— Оценивать правительство со стороны — это правильно. Министры работают для всех, и если результаты их работы не видны, значит, это плохие министры. Однако я допускаю, что эффективность некоторых может быть менее заметной, поскольку не все умеют показать свои достижения. Тем не менее, любой министр — это политическая фигура, и это важно. Западные министры часто являются политическими лидерами, так как там важно находить общий язык с обществом и установить обратную связь.
— Вы провели в правительстве больше десяти лет. Как изменились министры за это время?
— Во-первых, мы начали решать совершенно другие задачи, чем раньше. Они стали более сложными и объемными. Когда я пришел в кабинет, зарплаты в бюджетной сфере платили далеко не всем, уходящие пенсии были нищенскими, а финансирование даже элементарных процессов, таких как отправка уведомлений в судебную систему, было крайне ограничено.
— Невозможно поверить, что на такие мелочи не хватало средств.
— Да, это действительно так. В 1997 году налоги в бюджеты собирались не полностью: «Газпром» платил лишь половину положенного, а РАО «ЕЭС» и вовсе ничего не вносило. В результате, деньги на содержание государственных учреждений были очень ограничены. Я рассказываю об этом, чтобы показать, что 15 лет назад проблемы были совершенно иного масштаба. С тех пор финансирование значительно увеличилось — расходы в целом возросли в четыре раза.
— Это много или мало?
— Это аномальный рост. Я не знаю ни одной страны, которая могла бы похвастаться такими цифрами за десять лет. Конечно, значительные изменения были связаны с ценами на нефть. В то же время наш ВВП увеличился приблизительно на 80%, а расходы возросли в четыре раза. Однако таких темпов роста повторить уже не получится.
— Какой главный урок вы извлекли за эти годы?
— Главное, что мы поняли: дело не в деньгах. Ключевое значение имеют институты, которые обеспечивают финансирование различных сфер, таких как здравоохранение и образование. Оказалось, что даже при наличии средств эффективное управление расходами оставляет желать лучшего. У нас не сформированы необходимые институты, и это культурная проблема, которая требует внимания.
— Но эффективность работы органов власти, как вы считаете, осталась на прежнем уровне?
— Да, до сих пор сохраняется «ручное управление». Вопросы управления не были решены. Когда начиналась административная реформа, президент поддержал эту инициативу, но многим казалось, что это не более чем пустая затея, в то время как проблема не в деньгах, а в системе управления.
— Таким образом, полноценная административная реформа остается главной задачей нового кабинета?
— Безусловно, эта реформа требует полной реализации и не может ограничиваться лишь формальными изменениями.
— На ваш взгляд, министр — это скорее функция или личность?
— Это сочетание обоих аспектов. Министрами должны становиться личности, которым общество доверяет. Это доверие должно подтверждаться ежедневно. Министр не может быть популистом. Задача — создавать долгосрочные программы и стратегии, которые принесут результаты спустя 5-7 лет.
— Но сложно найти мотивацию, зная, что за несколько лет на посту уже не будет.
— Поэтому настоящий министр — это редкость. Они должны обладать мотивацией, которая выходит за рамки личных интересов. Им важно делать что-то значительное для страны.
— Премьер-министр должен быть политической фигурой?
— Конечно, премьер в первую очередь должен быть лидером.
— Но как это возможно, учитывая, что главная фигура у нас — президент?
— В этом есть недостаток нашей системы. В наш век такие системы существуют, и ответственность порой ложится на президента. Но есть противоречие между полномочиями президента и премьера, и это требует осмысленного подхода к реформам.
