Отец экс-директора ФБК Ивана Жданова, Юрий Жданов, уже больше полугода находится в СИЗО Архангельска. Его обвиняют в мошенничестве с использованием служебного положения и служебном подлоге. Официально дело касается работы Жданова в составе жилищной комиссии поселка Искателей в Ненецком автономном округе. Адвокаты Жданова-старшего расценивают его арест как факт давления на его сына из-за деятельности ФБК. Суд отказывается отпускать 67-летнего пенсионера под домашний арест, несмотря на его проблемы со здоровьем и перенесенный во время ареста COVID-19.
Юрий Жданов жил в поселке Искателей Ненецкого автономного округа, где перед выходом на пенсию работал в жилищной комиссии при местной администрации. По версии следствия, летом 2019 года он в составе жилкомиссии рекомендовал главе поселка выделить квартиру местному депутату-единороссу Юлии Ветровой по договору социального найма. Спустя год выяснилось, что эта семья ранее получала денежную компенсацию вместо жилплощади, и через суд сделку признали недействительной. Ветрова квартиру вернула.
С обысками к Юрию Жданову пришли в марте 2021 года, когда он уже вышел на пенсию и переехал в Ростов-на-Дону; его арестовали и этапировали на время следствия в Архангельскую область. Следствие утверждает, что Жданов-старший находился в дружеских отношениях с Юлией Ветровой и её матерью Оксаной Виноградовой, знал о том, что Ветрова уже получала жилищные субсидии и помог ей получить квартиру. Также несколько участников комиссии заявили, что на заседании их не было, а их фамилии были вписаны в решение без их ведома.
Директор ФБК Иван Жданов считает, что уголовное дело против его отца является местью российских властей за его политическую деятельность. «Это совершенно новый уровень низости и подлости администрации президента», – заявил он.
За время своего ареста 67-летний Жданов жаловался на условия содержания в камере, на то, что он там заразился коронавирусной инфекцией и что у него отобрали обезболивающие лекарства. Как он сегодня живет в СИЗО, Юрий Жданов рассказал в переписке через систему «ФСИН-письмо».
– Весной ваш сын Иван Жданов рассказывал, что у вас ужасные условия содержания в камере. Вам буквально приходится спать посменно. Как обстоят дела сейчас?
– В августе, видимо под давлением общественного мнения, меня перевели в четырехместную камеру. Сейчас нас в этой камере двое. Условия вполне нормальные, если это применимо к тюрьме. С Воронежским и Ярославским центрами не сравнить. Один сокамерник – это не 12. Количество имеет значение, сосед вполне адекватный человек, ему 54 года.
– У вас были проблемы со здоровьем. Летом вы переболели коронавирусной инфекцией. Как ваше самочувствие сегодня?
– Перевод в более спокойную камеру, внимание со стороны медчасти способствовали быстрому восстановлению. Мне начали выдавать лекарства, переданные активистами Архангельска. Пока не восстановилось обоняние и вкусовые ощущения. Арестанты уверяют, что всё восстановится раньше, чем закончится мой тюремный срок. Оптимистично.
– Вы также жаловались, что у вас забирали обезболивающее. Удалось ли решить эту проблему?
– Во время внепланового обыска в камере у меня забрали обезболивающие таблетки, кетонал и успокаивающие. Таблетки были выданы в медчасти, но их нельзя хранить открыто. Во время обыска всех выводят из камеры. Куда делись таблетки – обычно их выбрасывают. Объяснений не дают. В итоге через два дня в санчасти получил новую порцию обезболивающих. Впрочем, вся эта история уже в прошлом и потеряла свою остроту.
– Как проходит ваш день в камере?
– Жизнь в тюрьме чем-то сравнима с днём сурка. Подъём в 6 утра. В тюремной больнице это происходит под гимн. Здесь демократично: звонок, как в школе, в камере включается свет, стук в металлическую дверь с напоминанием, что необходимо заправить шконку. В 7:00 завтрак. С 8:00 до 8:30 – досмотр в камере, проверка. Первую половину дня отвечаю на письма, после обеда читаю. В 21:00 проверка, в 22:00 звонок, гасят свет. Отбой.
– Много ли писем вам пишут? Откуда пишут люди?
– Ежедневно получаю 7-9 писем. Всем отвечаю. Из Архангельска поддерживаю постоянную переписку с четырьмя респондентами.
– Следствие утверждает, что у вас были дружеские отношения с Юлией Ветровой и её матерью, которой Жилищная комиссия выдала одобрение на получение квартиры. Это правда?
– С Ветровой и её матерью у меня только рабочие отношения. С Ветровой познакомился в августе 2018 года, во время избирательной кампании. За пределами задания администрации никогда с ними не встречался.
– Помните ли вы, как проходило заседание жилищной комиссии 5 июля 2019 года? Кто там был?
– На заседании жилищной комиссии я был. У меня большой опыт проведения таких мероприятий. Храповицкая, которая отрицает своё участие в заседании, является штатным помощником депутата госдумы. Без комментариев.
– Ваш сын, Иван Жданов, считает, что дело было возбуждено из-за его политической деятельности. Согласны вы с этим?
– Не видеть политической подоплёки моего дела может только наивный человек или лицемер. Если бы было реальное преступление, то на моём месте сидел бы глава посёлка и его зам – главные бенефициары от выделения квартиры. Но дело против меня – это возможность попугать общество. Посыл старшему поколению: не урезоните своих детей, будете сидеть, как Жданов. Посыл младшему поколению: замолчите, иначе мы доберемся до вас через ваших родителей, как до отца Жданова. Давление на оппонентов старыми методами – это политическая узколобость и интеллектуальная деградация. Думаю, толчком к моему делу послужили последние события с Алексеем Навальным.
– Какие у вас мысли перед судом? Надеетесь на оправдание?
– Я давно живу и достаточно опытен. Хорошо представляю, как устроена эта система. Как суду укажут, так он и сделает. Основной приговор уже готов. В нужный час его принесут в совещательную комнату судьи. Но он меня не страшит, так как я вижу горизонт своей жизни.
– Вы не вините своего сына в том, что с вами происходит сейчас? В том, что вас преследуют?
– Винить Ивана – значит идти против самого себя. Я им горжусь!
– Что бы вы хотели сделать, когда выйдете на свободу?
– До посадки я подготовил к изданию книгу «Многомерность бытия». Это книга дедушки Ивана. При его жизни мы много беседовали на философские темы. Я немного подредактировал его рукописи. Надо довести работу до конца. Это будет ему лучшей памятью. Пока такой горизонт событий. В моем возрасте дальше загадывать нельзя. Судебное разбирательство по существу должно начаться 15 сентября. Заседание откладывали несколько раз из-за карантина в архангельском СИЗО и болезни самого Жданова.
– Пока мы не обратились в местную прокуратуру, к уполномоченному по правам человека, в местный ФСИН и ОНК, ему не передавали наши лекарства, а лечили парацетамолом и аскорбинкой, – говорит адвокат Жданова Владимир Воронин. – Дело находится в суде уже два месяца. Но из-за карантина СИЗО мы никак не могли начать. Насчет ожиданий сложно сказать. Посмотрим, что будут говорить в суде те свидетели, которые откровенно лгали в ходе следствия.