Информация — такое явление, которое невозможно скрыть навсегда. Она всегда пробивается наружу. Кто-то что-то сказал, кто-то что-то услышал, кто-то стал свидетелем разговора в кафе — так, например, однажды меня предупредили о том, что за мной начинают следить.
Недавно ко мне дошли слухи о готовящейся травле. Меня и Божену Рынску собирались «отрабатывать» за пост в Facebook с неправильным выражением скорби. Операция планировалась с использованием ресурсов различных СМИ. На данный момент физических мер воздействия, к счастью, не предвидится. Я лишь усмехнулся: «На черта лысого я кому нужен?»
Однако все произошло, как и предсказывали. Эта травля стала самой мощной и концентрированной за все годы. Кто-то может сказать, что блогер не может быть целью таких ресурсов, но это не так. Депутат Милонов, сенатор Клинцевич, поддельные штрафы, НОДовцы, ольгинские тролли — и «Московский комсомолец», и «Комсомольская правда» с призывами к жестким мерам. Противостоять этому потоку невозможно. В начале февраля мне сообщили, что готовятся провокации, и я должен быть осторожен.
На этот раз я не усмехнулся. Я собрался уехать, но, прочитав о том, что Владимир Кара-Мурза был отравлен во второй раз, внутри меня вспыхнул протест. Я не уеду. Это мой дом, и, если кто-то хочет войти, пусть пробует.
Страх исчез, и я почувствовал легкость. Готов ко всему. Тем не менее, меры предосторожности приняты: вывезти семью, избавиться от компрометирующих данных. В назначенные дни по ряду адресов прошли обыски. Марк Гальперин, которому выбивали дверь, прыгал с балкона и был задержан. Журналистка Ольга Сапронова, взявшая у него интервью, тоже была задержана. У них прошли обыски, а Гальперина позже отпустили, хотя его вновь арестовали в «Сбербанке» и посадили на десять суток.
В тот день меня не тронули. Я был вычеркнут из списка. Думаю, что меня спасает уровень публичности: в столицах сложнее сажать известных личностей. Но случаи репрессий продолжают происходить: уголовные дела против Антона Носика и других, случаи агрессии и провокаций.
Когда мне стало известно о решении по поводу моего дела, я, как культурный человек, решил покинуть пределы страны. «Нет человека — нет проблемы», — подумал я, собираясь провести время за границей.
Прага оказалась крайне удачным местом для временного проживания. Не хочу уезжать навсегда. Надеюсь, что со временем ситуация изменится, и я смогу вернуться. Но, как показывает практика, уезжают все больше и больше людей, а вернуться — не так просто.
В России жизнь не сильно изменилась: я продолжал сидеть в квартире и писать посты в Facebook. Круга общения уже нет, большинство уехали, многие ушли во внутреннюю эмиграцию. В Праге я встретил своих людей больше, чем в Москве за полгода.
Работы здесь нет, но и в России ее не было. Журналистам-инакомыслящим доступ в большую журналистику закрыт. В этом плане, работать за границей даже проще. Изменилась лишь геолокация и ушла паранойя.
Теперь мне не важно, что про меня говорят по телевизору, что пишут в СМИ. Раньше я вынужден был следить за всей этой ерундой, чтобы понять, что меня ждет. Теперь же на это просто плевать. Я знаю главное: государственный репрессивный аппарат не будет задействован против меня всей своей мощью. Это ощущение безопасности и свободы приходит сразу же после пересечения границы. Я больше не оцениваю людей на предмет потенциальной угрозы.
Я просто улыбаюсь.
ТЕКСТ: Аркадий Бабченко