Российскому президенту можно только позавидовать. На всех фронтах – как внутреннем, так и внешнем. В стране власть создала политическую Сахару, и Кремль активно использует любые возможности для давления. Садистские «шестёрки» могут поразить даже мелкие нарушения, не упуская шанса применить законодательные репрессии. Внешняя политика Кремля также демонстрирует внушительные успехи. «Коллективный Запад» отступает, и требования противостоять России уступают место выжиданию или даже доброжелательности. Распоясавшийся Лукашенко лишь усиливает интерес к грядущему саммиту Путина с Байденом, который выглядит как тактическая победа Кремля.
Еще недавно Европарламент призывал к наказанию России, но сегодня эта буря утихла. Россия для ЕС стала объектом, по которому не удаётся выработать единую линию. Поэтому вместо действий звучат лишь размышления. Это подтвердил саммит ЕС 24-25 мая, на котором «стратегическая дискуссия» по России снова завершилась туманными формулировками. Основная цель – высказать всё в общем, не погружаясь в детали. Брюссель снова отложил доклад по России на июнь, при этом ожидается, что он станет продолжением колебаний под давлением внешних факторов.
Ведущий европейский дипломат озвучил: «Мы ещё в подростковом возрасте, когда речь идет о внешней политике». Германия, как камертон Европы, ранее высказывала жесткие позиции. Министр иностранных дел Хайко Маас заявлял о возможном отказе от Северного Потока-2. «Канцлер тоже так считает!» – подчеркивал он. Сегодня же Маас изменил тон: «Мы не заинтересованы в участии в этой конфронтационной шумихе. Наши приоритеты – добрососедские отношения с Россией». Более того, Маас полагает, что дальнейшие санкции могут, наоборот, сыграть России на руку.
Ангела Меркель даже осудила Чехию за выдворение российских дипломатов, заявив, что такие действия нужно было заранее обсудить. Новый глава британской разведки Ричард Мур призывает к «максимально жесткому противостоянию, сочетая его с взаимодействием и уважением к роли Москвы в мире». Этот подход, однако, задаётся не Европой, а Вашингтоном. Владимир Путин получил от Байдена то, о чём мечтал – саммит. Это выглядит как возвращение к бинарной модели, желаемой для Кремля.
Подготовка саммита воспринимается как угождение Путину. На встрече госсекретаря Блинкена и министра Лаврова звучали призывы «преодолеть нездоровую ситуацию» и к «предсказуемым, стабильным отношениям». Стремление к нормализации подтвердили Патрушев и помощник Байдена Салливан. Байден предоставил Путину аванс, заморозив санкции в отношении оператора «Северного потока-2» и его руководителя. При этом Путин не был главной целью стремления Вашингтона ещё и потому, что Байдену нужна была поддержка Меркель, у которой ключ к европейской солидарности, важной для сдерживания Китая.
Кремлю же требуется ещё один аванс – обязательство не портить Путину настроение по вопросам, связанным с Навальным, Украиной и репрессиями. Вашингтон нашёл способ обсуждать неприятные для Кремля темы, не вызывая его возмущения. Тенденции ясны: «коллективный Запад» стремится к деэскалации отношений с Россией. Надежды на то, что Кремль будет следовать общепринятым правилам, подобно СССР, рухнули.
Новая модель нейтрализации России становится необходимостью. Мягкотелость Запада не означает его отступление перед Москвой, однако недооценивать способность Запада продвигать свои интересы было бы ошибкой. Западные лидеры могут внешне соглашаться играть в игру Кремля: требует ли Путин членства в Концерте – Концерт будет; желает диалога – диалог будет, хотя и пустой. Если новая оттепель случится, она, скорее всего, будет основана на взаимном недоверии и цинизме.
Запад старается решать вопросы, по которым есть взаимная заинтересованность, как это происходит в Вене относительно ядерной сделки с Ираном. Однако это не меняет сути нового диалога. Ожидания от Запада – санкций, акцентов на ценностях и надежды на Байдена – обмануты. Реалисты, сторонники баланса сил, также не могут радоваться: после всех событий между Россией и Западом нет фундамента для доверия.
Нет надежды на то, что западные лидеры, испугавшись кремлёвской деспотии, вдруг станут «церковным хором мальчиков». Нет уверенности, что потепление принесёт России экономические выгоды или что российская элита почувствует себя комфортно на своих западных виллах. Нет надежды, что диалог остановит ответ Запада на российскую милитаризацию. И можно ли говорить о балансе сил, когда он, по сути, нарушен?
Разговор сторон, не верящих друг другу, под холодным дождем – так выглядит нынешняя ситуация. Общие интересы не стирают враждебность принципов. Они не могут заставить Кремль отказаться от принуждения мира к уважению под угрозой силы. Почему Кремль должен начинать себя вести иначе, если апрельская эскалация прошла с таким успехом? Удалось убедить Запад думать не о том, как наказать Россию, а о том, как её уважить.