Приговор трем плясуньям – постыдный, неадекватный, жестокий и главное… беспредельно глупый. Система публично высекла себя перед всем миром. Но Система – не унтер-офицерская вдова, она страшный, суровый и тупой левиафан. Секущий сам себя, свирепо отдувающийся и важный монстр – что может быть смешнее и карикатурнее. Против смеха у Системы нет защиты. Она не способна смеяться сама, и в ответ на смех начинает пыхтеть, злиться и тащить всех в участок, придавая таким образом смеху политическое и практическое значение.
Система все это время видела перед собой панков и молодых девчонок, прошедших «крым и рым», сознательно отказавшихся от буржуазного и стабильного образа жизни, принципиальных нонконформисток, легкомысленно относящихся к морали. Вела же себя так, будто перед ней три прогулявших воскресную службу женщины, случайно изменившие своим примерным мужьям и попавшие в дурную компанию странноватых революционеров. Апофеозом была встреча Аркадия Мамонтова с пусями в тюрьме. Какими глазами он и его попечители видят эту сцену, интересно? Трех молодых женщин поочередно вводят в кабинет следователя, и дальше здоровенный мужик, которого нет в кадре, но которого страна видит как живого, спрашивает их: «вам не стыдно?» Естественно, в ответ, с милой улыбкой – «нет», которое звучит как «да пошел ты…»
На чьей стороне симпатия зрителя – на стороне крашенных однотонных стен тюрьмы, баритона журналиста, напоминающего о мерзких школьных отчитках в кабинете директора, или арестанток, ни одной секунды не боящихся ни полиции, ни журналиста, ни всего государства с тюрьмами и атомными бомбами? Подметали бы они улицы – об этом умоляли Систему с самого начала все, и либералы, и враги либералов, и священнослужители – над пусями самими бы смеялись до упаду. Что может быть смешнее – ниспровергательницы морали с метлами в руках!
Но Система искренне верит в силу тюрем как инструмента наказания и политической борьбы. У Системы есть преклонение перед США – ее представители на разные лады любят повторять, как там здорово работают законы, суды и тюрьмы, как мы должны у них всему этому учиться! Все эти пожизненные сроки, заключенные в яркие пижамы, сидящие в клетках со скованными ногами, вождение людей между камерами лицом вниз с заломанными назад и скованными руками, – все эти современные каторги и одиночки – это оттуда, из великой демократии.
Приговор пусям во многом пришел оттуда. Там не надо спорить с судьей, не вести себя дерзко перед его суровым лицом, не отказываться, когда тебе предлагают стучать и доносить – и прочие мерзости, неприемлемые нормальному человеку. Там судья – выразитель морального авторитета общества и государства, а юристы – привилегированный слой паразитов, кружащихся вокруг людей, опутанных законами и нормами, как пчелы – паутиной.
Православные люди были и остаются оскорблены действиями плясуний и их промоутеров. Храм, в том числе и мемориальный Храм Христа Спасителя, несмотря на сомнительный моральный облик некоторых священников, – это место глубокого молитвенного переживания для каждого. Во время службы люди, хоть и молятся за Патриарха, страну и благорастворение воздухов, переживают все, что происходит в храме, сугубо лично. В этом и ошибка плясуний: критика Патриарха и власти вне похабного поведения в храме была бы доходчивее и живее для ума и сердца каждого верующего.
Теперь «Богородица, Путина прогони!» стала гимном единой оппозиции благодаря усилиям Системы. Тюрьма в России не имеет позитивного образа, и люди, в подавляющем большинстве, сочувствуют тем, кто туда попадает. Сделать тюрьму в России приемлемой для общества нормой невозможно – это изменит саму суть страны. Похоже, Системе не нужна Россия – она навязывает нам образ всенародного приятия приговора трем молодым женщинам за оскорбительное поведение в храме. Но за это достаточно было бы подметания метлой вокруг храма. Система пытается спрятаться за православными, но им не следует ей верить.
Система – с пьяными игуменами на спорткарах и гелендвагенах, с роскошью суперхрамов в элитных поселках, с Великим Инквизитором. Россия просто не может поддержать тюрьму как метод исправления. И никто теперь не поверит, что это за песенку. Хочу вспомнить историю с другой песенкой, пропетой русскими мальчиками из Московского университета во время пирушки в 1834 году. Русский император отошел в вечность, государство плачет, и ирония судьбы, царю Вселенной, Богу высших сил, Царь благословил грамоту. Манифест читая, творец сжалился и дал нам Николая, — с подлец.
Студент Соколовский, автор этих строк, умер, выпущенный через несколько лет из Шлиссельбурга, на Кавказе от чахотки. Остальные получили кто крепость, кто ссылку в разных видах. Герцен и Огарев, которые не присутствовали на застолье, прерванном арестом, были наказаны Николаем за “вольность мыслей” и стали отцами русской революции. От приговора за песенку до Ипатьевского подвала – прямой путь. Тогда он был долгим – 84 года, сегодня это может произойти быстрее.
Мог ли князь Голицын предвидеть пылающие помещичьи усадьбы 1917-го года? Конечно, нет! Ему казалось, что Система незыблема и поддерживается большинством населения. Дикие жестокости русской революции вызревали под спудом Системы, не способной смеяться и не готовой прощать. Система, подражая имперскому величию, считает, что деньги и телевидение изменили мир, но она такая же великая и имперская, имеющая право сажать за песенку. Праздничные парады и соцопросы убеждают ее в этом.
Тюрьма за песенку рождает ненависть и героев. Панки и студенты становятся революционерами! Сегодня у власти – не князья, а бюрократы и силовики, которые считают, что они и есть “государство Российское”. Их валят либералы, растлевающие народы России, чтобы отдать ее западным колонизаторам. Оба лагеря – два лика одной и той же Системы. Третья сила – молодежь на улицах, которой плевать и на величие государства, и на либеральные соблазны. Эта молодежь имеет дело с тюрьмой: в Махачкале, и вообще на Кавказе – давно и всерьез, в Москве – пока формально через административный арест. Приговор в Хамовниках – это первый серьезный ответ Системы молодому поколению, переход от “понарошку” к настоящей тюрьме. Ответ не заставит себя ждать – это будет смех, более жестокий, провокативный, с готовностью драться всерьез.
Создать будущее, в котором не будет ни первых, ни вторых ликов Системы, но будут вера, свобода и справедливость – вот задача.