В оставшиеся до 31 октября три дня я решил неустанно объяснять, как понимать произошедшее. Я вижу, что у граждан есть необходимость в разъяснении. Как воспринимать позицию власти? Им кажется, что это их победа. Музыкантский, Сурков и другие, возможно, добились успеха в сломлении Алексеевой. Они празднуют победу. Однако власть не осознает, что на самом деле произошло. Расколов движение «Стратегии-31» с помощью Алексеевой, власти лишь ускорили процесс радикализации российской оппозиции, которая и без них развивалась быстро – от коалиции «Другая Россия» к марше несогласных и далее к надпартийной «Стратегии-31». Теперь власть одним махом расклассифицировала оппозицию.
Разрешенные митинги неизбежно превратятся в беззубые перешептывания перед несколькими десятками слушателей, где ораторы будут привычно клеймить позором власть (с ее разрешения!), вместо того чтобы давить на нее, как это было, например, на 31-м митинге или в других ненасильственных кампаниях за свободу. В то же время радикальный кулак будет крепко сплачиваться, минуя идеологические разногласия. Мы давно уже миновали их еще с «Другой Россией» и Каспаровым. Власть одним движением отрубила обоз от армии. Так бы мы еще долго мучились с Алексеевой, переживая ее метания. В итоге, как говорится, «нет худа без добра», или «баба с возу, кобыле легче!»
Что касается Алексеевой и ее поступка, Людмила Михайловна, прошу прощения, стала жертвой близости к власти. Участие в различных советах и палатах, да к тому же при самом президенте, только приблизило ее к власти. Возник Стокгольмский синдром. Без сомнения, она незаметно для себя перешла на сторону тех, от кого изначально должна была защищать наши права. Генерал Козлов улыбается редко, а полковник Бирюков – часто. У Владислава Суркова холеные руки с полированными ногтями. В общем, все они вполне джентльмены. Конечно, это не кровавый режим. Да нет-нет, джентльмены… Какой кровавый режим, нормальные люди, с ними нужно договариваться, – размышляет Алексеева. И так поступает.
Людмила Михайловна и поддержавший ее Ковалев совершили свое «деяние» с самыми благими намерениями, «чтобы людей не били». На самом деле, боясь народного и зарубежного мнения, бить не так уж и сильно, если сравнить с «маршами несогласных», которые разгоняли гораздо жестче. Хорошее намерение «чтобы людей не били». Вот пример из тюремной жизни: в тюрьмах есть «пресс-хаты», там бьют заключенного до тех пор, пока он не сознается в преступлении, которого не совершал. При этом его, как награду, перестают бить. Когда я находился в Саратовском централе в 2002-2003 годах, мне удалось изучить этот вопрос. Пресс-хаты располагались на четвертом этаже, зэков пугали: «Ты что, захотел уехать на четвертый!?». В обмен на признание права власти разрешать, запрещать и ограничивать митинги Алексеева с Ковалевым добились этого, чтобы вас не били. Вы довольны?
Она вернула вас к ситуации, которая существовала перед стартом «Стратегии-31». Вы удовлетворены? Когда я был в процессе написания этого поста, мне вдруг позвонили… И откуда вы думаете? С телеканала «Россия-2» и предложили дать интервью по митингу 31 октября на Триумфальной площади. Я спрашиваю: – Что, черные списки отменили? Свобода пришла? – Я сама удивлена, – отвечает редактор. – Это решение руководства. Судя по всему, я оказался не прав, власть не празднует победу. Она сомневается в своей победе. Иначе зачем бы понадобился Эдуард Лимонов на втором российском канале?
Я бы пошел на прямой эфир, но на запись – нет, не пойду. Я знаю их методы: они меня обрежут, снабдят соответствующим соусом и подадут телезрителю. Поэтому НЕТ, жирное НЕТ. Прямой эфир – давайте. Хоть через час. Снег идет, зима пришла.