Подробнее о процессе по делу об убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналиста Анастасии Бабуровой можно ознакомиться в следующих публикациях:
— в работах Евгения Левковича в журнале «The New Times»
— в блоге Тимура Олевского
— в статьях Веры Челищевой в «Новой газете»
— в статьях Никиты Гирина в «Новой газете»
Приговор по делу об убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналиста Анастасии Бабуровой должен быть вынесен до конца апреля. Однако, кто именно будет выносить решение — остается под вопросом. 14 апреля процесс покинула присяжная Анна Добрачева. Анна не первая, кто взял самоотвод, но она первая, кто решился открыто заявить о беспределе, творящемся в суде. Добрачева обратилась ко мне как к журналисту, занимающемуся независимым расследованием дела, и сообщила, что на коллегию оказывается давление. У меня есть диктофонная запись ее заявления.
Анна Добрачева заявила: «В устной форме о самоотводе я сообщила нашему куратору еще утром во вторник, 12 апреля. Я отметила, что на коллегию оказывается давление со стороны некоторых присяжных — нас с самого начала склоняют к обвинительному приговору. Вечером, когда я оформляла письменное заявление, куратор сказал, чтобы в причинах выхода я указала „семейные обстоятельства“. Я не знаю, донесли ли до судьи Замашнюка истинные причины моего самоотвода. Некоторые присяжные являются бывшими сотрудниками правоохранительных органов, а присяжные №1 и №4 с самого начала суда ведут в коллегии пропагандистскую работу. Каждый день номер первый зачитывал нам в совещательной комнате материалы из СМИ, включая то, что происходило в суде без нашего участия, о чем мы не должны были знать. Каждый из его материалов сопровождался комментариями, которые вызывали у нас негатив по отношению к подсудимым. Кроме того, номер четвертый на моих глазах подошла к сотруднику суда, приобняла его и заявила: „Не волнуйтесь, мы вынесем обвинительный вердикт“. На мои замечания, что они не имеют права так поступать, ни номер первый, ни номер четвертый не реагировали. А председатель коллегии однажды очень агрессивно ответил мне: „Ваше место не среди присяжных, а среди адвокатов защиты!“ (на последнем заседании, во время оглашения показаний обвиняемого Тихонова, председателю стало плохо, его увезли на „скорой“, а слушание перенесли — прим.). Хотя я никогда не высказывала своего мнения о вине Тихонова и Хасис, я лишь возмущалась поведением коллег.
Однажды около половины присяжных, включая меня, подали жалобу на номера 1 и 4, которую передали работнику суда, но в зале заседаний она так и не была озвучена, и попала ли она к судье Замашнюку — мы не знаем. В то же время номер первый составил жалобу на то, что Никита Тихонов якобы подавал какие-то тайные знаки своему отцу. Он сначала озвучил это нам, номер четвертый с криком его поддержала: „Нас оскорбляют, надо подавать!“. Мы с коллегами заявили, что ничего такого не видели, хотя следили за процессом внимательно. И, в общем, следить за поведением обвиняемых — это задача не присяжных, а конвоиров и судебных приставов. В итоге подавать жалобу мы решили не стали. Однако к нашему удивлению номер первый все равно написал ее и передал судье от лица всей коллегии. После этого мое терпение лопнуло. И не только моё. По информации, до 20-го числа коллегию покинет еще одна присяжная. Мы не хотим брать грех на душу.»
