Недавно освященный собор привлекает внимание фреской «Входа Господня в Иерусалим». Зрители с любопытством замечают среди древних иудеев знакомый лик местного губернатора. Он, казалось бы, смотрит не на Галилеянина, а на своих избирателей. Однако в этой стране, где отсутствуют выборы губернаторов, правильнее сказать — на опекаемых сограждан. Я успел посетить этот храм еще до завершения росписи и помню, как священники выражали недовольство по поводу того, что строители (градообразующая компания и администрация) совсем не учитывают пожелания Церкви.
Ранее в росписи храмов можно было встретить образы спонсоров, таких как князья и императоры, но обычно они располагались внизу на западной стене, в притворе, у входа. Здесь же губернатор изображен под куполом, в небесной выси. Звучит возглас «горе имеим сердца», и молящийся поднимает глаза — и видит «большого брата».
Интересно также, что в фреске присутствует неграмотное сокращение слова «Иерусалим». Это случайная ошибка или намеренное удаление того, что могло бы вызвать ассоциации у националистических местных цензоров? Отсутствие детей на фреске также характерно: законодательство этой страны запрещает создание приходских детских школ.
Существует конспирологическая версия: на фреске появляется иудейский первосвященник (крайняя фигура справа с наперсником-хошеном на груди), приветствующий Христа. Рядом с ним изображен гладкобритый персонаж — Понтий Пилат. Выходит, губернатор вознес свой лик под купол, желая видеть себя выше всех. Иконописец, поместив его рядом с Каиафой, превращает превознесенного губернатора в прокуратора. Перед нами возникает парад лицемерия: начальники, якобы благоволящие Церкви, на самом деле готовят Распятие.