Официальная повестка дня Ученого Совета МДА 30 декабря 2013 года включает в себя несколько ключевых вопросов:
- Сообщение профессора Ректора Архиепископа ЕВГЕНИЯ о последних решениях Высшего Церковного Совета в области духовного образования.
- Сообщение Первого заместителя Председателя Учебного комитета, профессора протоиерея Максима КОЗЛОВА о требованиях Рособрнадзора к преподавателям лицензируемых высших учебных заведений.
- Сообщение проректора по научно-богословской работе, председателя Научно-методического совета протоиерея Александра ЗАДОРНОВА о решениях НМС.
- Сообщение секретаря Ученого совета игумена АДРИАНА (Пашина) о состоявшихся защитах дипломных работ и кандидатских диссертаций.
- Отчет исполняющего обязанности заведующего кафедрой Библеистики протоиерея Александра ТИМОФЕЕВА о деятельности кафедры в первом полугодии.
- Отчет заведующего кафедрой Богословия заслуженного профессора М.С. ИВАНОВА о деятельности кафедры в первом полугодии.
- Отчет заведующего кафедрой Церковной истории профессора А.К. СВЕТОЗАРСКОГО о деятельности кафедры в первом полугодии.
- Отчет заведующего кафедрой Церковно-практических дисциплин профессора протоиерея Владислава ЦЫПИНА о деятельности кафедры в первом полугодии.
- Отчет заведующего кафедрой Филологии профессора В.М. КИРИЛЛИНА о деятельности кафедры в первом полугодии.
- Сообщение заведующего Аспирантурой игумена АДРИАНА (Пашина) о состоявшихся на кафедрах отчетах аспирантов.
- Сообщение профессора А.М. ПЕНТКОВСКОГО о Положении о Балканском кабинете.
- Сообщение доцента Н.В. КВЛИВИДЗЕ об открытии Подготовительного курса на отделении Истории церковного искусства.
- Разное.
Один из ключевых моментов, который затрагивается на заседании, это гомосексуальный скандал в Казанской семинарии, который обсуждается в докладе главы проверяющей комиссии протоиерея Максима Козлова. Он подтвердил вину проректора КазДС игумена Кирилла Илюхина, предложив перейти к организационным выводам, включая увольнение диакона Кураева. Многие коллеги отреагировали на этот шаг с удивлением.
Несмотря на попытки защиты со стороны первого проректора МДА, заслуженного профессора М.С. Иванова, вопрос о моем увольнении был принят без голосования и внесен в протокол. На обеде Козлов убеждал несогласных, что Академии необходимо избавиться от меня как можно скорее, пока Патриархия не примет более строгие меры.
Я искренне благодарен родной Академии за семь лет учебы и десять лет профессорства. Низкий поклон святыням Лавры и стенам Академии. У меня нет претензий ни к коллегам, ни к владыке Ректору.
В условиях, когда с дореволюционной «автономией академий» покончено, очевидно, что противодействие подобным решениям становится невозможным. Я рад, что при расставании не было выдвинуто серьезных богословских обвинений в мой адрес, касающихся моих книг и лекций.
В три века истории Академии не было случаев увольнения профессора по решению Ученого совета без голосования и в отсутствие обвинений в ереси. Увольнение произошло за высказывания, сделанные вне академической среды, в личном дневнике. Это решение было принято в середине учебного года, что говорит о срочности ситуации.
На Совете меня упрекнули в том, что я подписываюсь как профессор Академии, хотя это не является грехом. Я не подписываюсь вообще, так как мои авторские заметки публикуются в личном блоге, где подписи не предусмотрены. «Визитки» создают журналисты, берущие у меня интервью, и я не контролирую, как они меня представляют.
Меня также обвиняли в защите «пусек». Я многократно разъяснял, что защищаю не их действия, а наше Евангелие. Боялся, что на Совете откроется богословская дискуссия по этому вопросу, но этого не произошло. Хулиганский поступок я всегда оценивал как таковой и после освобождения «пусек» отзывался о них еще более резко.
Логика церковной власти выглядит противоречиво: пусек амнистировали, а диакона наказали. В данном контексте кажется странным, что наказание было таким громким и публичным, что противоречит духу нашей церковной жизни.
Почти уверяю, если бы ректор просто пригласил меня и предложил написать заявление «по собственному желанию», я бы согласился. Однако все прошло с максимальной оглаской, что для нашей церкви, не любящей скандалов, выглядит крайне странно.
Собственно, меня теперь становится больше в медиа, и вряд ли после произошедшего моя позиция станет менее активной. Я могу измениться под давлением, но тогда это не будет восприниматься как нравственно-убедительная перемена.
Как же совместить это наказание с призывом патриарха к созданию духовной и интеллектуальной элиты Церкви? И кто будет готовить эти тысячи священников, если священнослужители должны давать интервью только с разрешения архиерея и под контролем?
В конечном итоге, увязка моего увольнения с казанским скандалом выглядит крайне неумно. И это подводит итог всей ситуации.