Крым по-прежнему находится в полувоенном положении, где контроль осуществляют вооруженные группы. Существуют также «деструктивные элементы», в частности, крымские татары, которые уже год живут в страхе. Звуки муэдзина раздаются в исторической части Бахчисарая — неофициальной столице крымских татар, символе их прежней государственности. Из мечети дворцового комплекса крымских ханов выходит группа гостей, пришедших на свадьбу. Молодая пара, после пятнадцати лет гражданского брака, решила узаконить свои отношения по традиции в мечети. Все собрались отпраздновать это событие.
«Что изменилось у нас за последний год? Появился страх. Раньше мы жили в мире и спокойствии, а сейчас власти не дают нам покоя» — говорит молодой человек, предпочитающий остаться неназванным. В Крыму охотно высказываются на камеру только русские, которые еще недавно были гражданами Украины. У сувенирного прилавка рядом с Бахчисарайским дворцом стоит счастливая женщина, радующаяся тому, что Крым вернулся в лоно России. Никакие аргументы не способны её разочаровать. Сменился флаг и валюта, но прежние проблемы остались: коррупция, полулегальная туристическая деятельность, бедность, проблемы с инфраструктурой. Новые проблемы добавили отсутствие света и воды, сокращение потока туристов и попытки чиновников захватить бизнес.
Русская продавщица отказывается в это верить, однако её соседка по прилавку, крымская татарка, молча кивает головой. «Мы со всем справимся сами, а те, кто так хотел в Россию, поняли, что Россия может производить лишь страх» — говорит Зарина, когда камера фокусируется на живописном виде гор Бахчисарая.
НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕМ
Местом встречи влиятельных крымских татар стало кафе «Мусафир», расположенное недалеко от площади ханов. Ильми Умеров, бывший глава Бахчисарайского района, заказывает кофе по-турецки. Умеров, как и другие представители крымскотатарского народа, не признал российскую власть и подал в отставку, что удивило новую власть, пытавшуюся заигрывать с крымскими татарами. После аннексии Крыма Владимир Путин заявлял, что полуостров станет домом для всех национальностей. Позже был подписан указ о реабилитации крымских татар. Происходили попытки подкупа активистов, а тех, кого не удалось втянуть в новый механизм власти, начали преследовать и изгнанять.
«Крымскотатарский народ не признал российскую юрисдикцию, и начались преследования. Люди исчезают, некоторых находят мертвыми с следами пыток, некоторых мы до сих пор ищем», — утверждает Умеров. Новая власть инициировала уголовное расследование в связи с предполагаемой организацией массовых беспорядков 26 февраля 2014 года, пытаясь связать события с интересами России, несмотря на то, что Крым в тот момент был украинским.
«Это абсурдное дело, ведь тогда мы были частью Украины», — добавляет он. Рефат Чубаров, который встал на митинге 26 февраля 2014 года рядом с Сергеем Аксеновым, был изгнан из Крыма. Попытка въезда на полуостров в 2014 году завершилась запретом от ФСБ. Один из его заместителей, Ахтем Чийгоз, арестован в 2015 году, и теперь они смотрят на Крым через решетку тюрьмы. Чийгозу и другим инкриминируют организацию массовых беспорядков. Крымские татары составляют около 12 процентов населения полуострова. Арест Чийгоза продлен до 19 мая, что приближается к памятной дате депортации крымских татар в 1944 году.
Жена Ахтема, Эльмира, говорит о деле мужа шепотом, опасаясь привлечь внимание. Она чувствует, что за ней следят, не чувствует себя в безопасности даже у себя дома, не может встретиться с мужем. «Им мешало, что мой муж ездил по Крыму, встречался с людьми и спрашивал о проблемах», — рассказывает Эльмира. Для неё Крым стал столкновением двух миров: всесильной власти и народа, раздавленного этой властью. Страх и опасность стали ключевыми словами, определяющими российский Крым. Эльмира не жалеет усилий, чтобы помочь мужу, и планирует бороться за него в суде в новых юридических реалиях, которые были «экспортированы» из Москвы.
«Люди напуганы и боятся выступить в защиту моего мужа. Они знают и уважают его, но не станут защищать. Власть может отобрать бизнес, начать шантажировать, похитить ребенка», — говорит она.
КАК ЕСЛИ БЫ МЫ БЫЛИ В ТРАУРЕ
Супруги Джемилевы также разлучены. Жена Мустафы Джемилева, советского диссидента, приглашает на чебуреки с мясом в трехэтажный дом недалеко от исторического центра, где под крышей расположен герб крымских татар. «Нам стыдно, когда мы жалуемся, наблюдая то, что происходит в Донбассе», — делится она. С супругом они встретились летом в Киеве. Сафинар-ханум показывает кабинет Мустафы, где всё осталось как прежде: пачки газет и книги на различных языках. «Жизнь замерла. Все ждут, что ситуация изменится, и будет легче дышать», — говорит она.
В Крыму царит страх — явление, неизвестное за последние двадцать три года существования Украины. «За людьми следят, тайно прослушивают разговоры. Люди боятся, не хотят подвергать себя и свои семьи риску», — констатирует Сафинар-ханум. Ей непонятно, чем россиянам так приглянулся Крым, ведь массовые убийства крымских татар начались еще во времена Екатерины II. Она считает, что это и есть первое, что сделали русские, когда пришли на полуостров. И теперь Россия снова здесь правит… «Мы маленький народ. Должны быть терпеливы. Русские никогда не поймут, о чем шепчут цветы в крымских степях», — заключает она.