То, что из «Косовского прецедента» можно будет со временем сделать отличное орудие интервенции, понимали даже в Кремле. Именно это орудие полетело бумерангом в сторону Запада в августе 2008, когда весь мир увлеченно следил за другой олимпиадой — пекинской. Заточив бумеранг дорогостоящими военными технологиями, Москва отсекла им Абхазию и Южную Осетию и приготовилась принимать поздравления. Однако поздравлений не было. Никто, кроме чавесовской Венесуэлы, Никарагуа и еще пары-тройки тихоокеанских островов, новые государства не признал. На фоне того, что почти все ведущие страны мира открыли посольства в Косово, политическая изоляция Абхазии и Южной Осетии выглядела особенно удручающе.
Тем не менее, через шесть лет состоялся второй запуск Косовского бумеранга, на этот раз в Крыму. Аргументация Путина в связи с этим запуском не лишена логики: если Западу можно было отрезать Косово от Сербии, то почему нам нельзя отрезать Крым от Украины? Такой финал махинаций Буша с бывшей Югославией был вполне предсказуем. Отделять Косово было ошибочно. Были и иные варианты решения конфликта. Можно было установить контроль ООН или НАТО на территории этого региона. Можно было не признавать Косово de jure и ограничиться признанием de facto, как в случае с Тайванем. Но был избран наиболее радикальный сценарий. Именно за него и расплачивается сейчас Украина.
В случае с Абхазией и Южной Осетией Кремль так и не сумел правильно воспользоваться Косовским прецедентом. Слишком сложным оказался внутренний механизм и техника эксплуатации: необходимость доказывать наличие геноцида, а на это у московских политиков не хватило ни терпения, ни образования. В начале речь шла о двух тысячах погибших осетинах, но затем число жертв сократилось более чем в 10 раз, и от версии геноцида пришлось отказаться. В итоге, при втором запуске бумеранга Путин решил упростить себе задачу: геноцид как условие отделения был заменен на простое волеизъявление народа. Другими словами: истребляют ли центральные власти местное население или нет — уже не важно. Достаточно, чтобы это население провело референдум и одобрило выход из государства.
В каком-то смысле этот подход является модификацией ленинской доктрины о праве наций на самоопределение. И все же в Кремле снова перепутали и применили Косовский прецедент в ситуации, где он был в принципе неприменим. Лечить проблему Крыма по Косовской технологии — все равно, что сверлить зуб отбойным молотком и заделывать получившееся отверстие асфальтом. Во-первых, как уже говорилось, если кто-то из жителей Крыма и мог хотя бы опасаться геноцида, то это явно были не российские моряки и не русскоязычные крымчане, а скорее крымские татары, мнение которых было полностью проигнорировано при проведении референдума.
Во-вторых, в случае с Косово речь шла не об аннексии территории, ущемленной в правах, а о ее суверенитете. Косово не вошло в состав ни США, ни Великобритании, хотя косовары, возможно, этого и не возражали бы, ни даже соседней «братской» Албании. В случае же с Крымом настоящего самоопределения нации нет, а есть захват, конфискация и аннексия. И наконец, самое главное: Крым — это только начало. Будет и третий запуск бумеранга, причем не исключено, что он будет запущен уже в сторону Кремля, превратившись в «Косовский маятник», очередной проход которого приобретет гильотинный характер: «вжик» — и какой-нибудь остров-полуостров оказывается в ином государстве.
Парадокс этой ситуации в том, что Россия, которая столетиями вытаптывала любые проявления сепаратизма, ловя Грузию, Армению, Азербайджан, Латвию, Литву, Эстонию, Молдавию, Финляндию, Польшу и даже Украину, которая не отказалась от принципа политических поводьев и после распада СССР, теперь сама дала зеленый свет и благословение всем сепаратистам мира. Теперь, согласно кремлевской модификации Косовского прецедента, любая территория может отделиться от любого государства и образовать свое собственное, а то и войти в состав другого.
Таким образом, Кремль положил начало новой эре в международном сепаратистском движении. Косовский прецедент станет Крымским прецедентом. Вскоре 16 марта (дата проведения референдума в Крыму) может быть объявлено Международным днем сепаратиста. Все это кажется прекрасным, но для самой России нет ничего хорошего в этой ситуации. Где гарантия, что в следующий раз Крымский прецедент не будет применен, например, в Карелии, трудолюбивый народ которой изъявит желание оказаться в составе «братской» Финляндии? Где гарантия, что Крым не отзовется эхом на Чукотке, где жители проголосуют за независимость или даже за присоединение к «братской» Аляске? Я уже не говорю о Татарстане, Калининграде или даже пока еще виртуальной Ингерманландской республике. Таким образом, Крымский прецедент может и скорее всего будет иметь самые драматические последствия для России.