В последние дни ко мне поступило множество запросов от знакомых и незнакомых людей с просьбой прокомментировать события в мьянманском штате Ракхайн. Поскольку мои ответы были почти идентичными, я решил изложить свои мысли в письменном виде и поделиться ими здесь.
Первое и главное замечание. Обычно, когда речь идет о проблеме рохинджа, упоминаются и другие сепаратистские движения Мьянмы. Однако для центрального правительства все остальные сепаратисты — свои граждане, с которыми можно и нужно вести диалог. Рохинджа же рассматриваются как особый случай. Для абсолютного большинства мьянманцев — это нелегальные мигранты из-за рубежа. В последнее время, после атак рохинджа на военные и гражданские объекты, они воспринимаются чуть ли не как иностранные террористы. Таким образом, для жителей страны это фактически отражение иностранной интервенции.
Стоит отметить, что рохинджа не имеют гражданства в Мьянме. Более того, само название «рохинджа» мьянманские власти считают незаконным. По своим обычаям, культуре и внешнему виду эти люди почти не отличаются от читтагонгских бенгальцев, проживающих на юго-востоке Бангладеш. Если предположить, что их предки действительно жили на этих землях с колониальной эры, они могли бы получить гражданство — ведь в то время существовала эффективная система учета населения, которая позволила бы легко подтвердить их правовой статус.
Некоторые из тех, кто называет себя рохинджа, действительно имеют возможность получить гражданство, представив необходимые документы и обозначив свою этничность как бенгальцы. Однако в условиях текущей ситуации они понимают, что это может привести к угрозам со стороны фанатичных сторонников идентичности «рохинджа». Правительство Мьянмы также не заинтересовано в том, чтобы новообретенные бенгальцы расселялись по стране, так как это может привести к радикализации умеренной мусульманской общины.
Основная часть рохинджа, тем не менее, не располагает подтверждающими бумагами. Большинство из них — нелегальные мигранты из Бангладеш или их потомки, которые живут здесь уже в третьем или четвертом поколении. Это происходит на фоне исторических конфликтов и политической нестабильности в Бангладеш. Некоторые из них искали убежище в Мьянме по экономическим причинам, другие же имели проблемы с законом на родине. Правительство Мьянмы, в свою очередь, пыталось выдавливать их обратно, не предоставляя гражданства, и изолировало их в анклагах. Эта изоляция стала одной из причин нынешней ситуации.
Правительство не предоставляло рохинджа даже элементарные услуги, такие как образование, что создало подходящую почву для радикализации. Безработная молодежь, лишенная перспектив, стала легкой мишенью для вербовщиков. Напряженные отношения с соседями-ракхайнцами также способствовали ухудшению ситуации. В условиях постоянной напряженности мирное сосуществование стало практически невозможным.
На сегодняшний день мьянманские власти не могут предложить решение. Хотя вскоре в анклавы начали приходить новые учителя, они не смогли установить нормальный контакт с детьми. Тем не менее, те, кто пытается сотрудничать с властями, зачастую подвергаются насилию со стороны экстремистов. В результате, пять лет назад ситуация превратилась в жестокий конфликт с разрушениями и жертвами с обеих сторон.
На территории штата Ракхайн за эти годы возникли условия для появления террористических группировок, которые манипулируют невежественными и запуганными людьми. Индийские и бангладешские спецслужбы отмечали, что в последнее время налажены крупные процессы подготовки боевиков-рохинджа. Также сообщалось о финансировании их деятельности некоторыми монархиями Персидского залива. Мьянманские и бангладешские СМИ регулярно публикуют информацию об обнаружении тренировочных лагерей по обе стороны границы.
Тем не менее, среди рохинджа существует своеобразный поколенческий раскол: старшие понимают, что «плохой мир лучше хорошей войны», в то время как новое поколение, выросшее в условиях безработицы и радикальной вербовки, становится все более радикализованным. Недавние сообщения индийских спецслужб указывают на наличие вооруженных рохинджа на территории Пакистана. Араканская армия спасения рохинджа, возглавляемая уроженцем Карачи, Ата Уллой, активно принимает молодых людей и обучает их для скоординированных атак на военные объекты в Ракхайне.
Таким образом, в анкладах рохинджа на сегодняшний день наблюдается ситуация, когда молодые радикалы и их лидеры фактически стали реальной властью, которой все должны подчиняться. Неудивительно, что в ходе этого конфликта страх, покорность и промытые мозги становятся основными инструментами управления населением.