Схоронили Буданова. Много слов было сказано. Интервал, как всегда у нас, максимальный: от «герой» до «преступник». Полярность оценок, ставшая для многих привычной, диагностирована как глубокая общественная болезнь, выражающаяся в полном отсутствии базовых идей, по поводу которых нет дискуссии, а есть национальный консенсус. Эти идеи могут стать теми скрепами, которые объединяют население в нацию, народ, страну. Эта мысль, возможно, уже звучит как банальность. Но в чем причина? Кто, как любят на Руси, виноват?
Недавно возникла дискуссия: можно ли легализовать наркотики. На мой взгляд, они уже давно легализованы: спиртное и табак никто не запрещал. А вот что касается опиатов, героина, кокаина с ЛСД, здесь становится очевидной главная проблема: если все запретить, то и водку с табаком тоже. Двусмысленная позиция: одни наркотики разрешены (и даже акцизы на них вводятся для пополнения казны), а другие – нет. Это вызывает скепсис у любого здравомыслящего человека. Так ли уж государство искренне в своей борьбе с человеческими пороками?
Предлагаю одну из версий: торговля «неразрешенными» наркотиками монополизирована спецслужбами, и не только в России. Борьба с наркотиками превратилась в многомиллиардный бизнес. В таких условиях подпольное производство и сбыт наркотиков выгодны всем участникам процесса. Наркоторговцы из «частников» получают сверхприбыль от подпольности, наркоторговцы от спецслужб могут легко устранять конкурентов, а борцы с наркотиками получают работу и бюджетное финансирование. Зачем это ломать? Нация и мир видят предвзятость и коррумпированность этой деятельности, но государству на это наплевать. Эта двусмысленность разъедает народную душу, превращая в норму поведение, которое в итоге ведет к упадку нации.
Как-то я был в церкви на Вербное воскресенье. Сын поставил в воду несколько веточек вербы, которые расцвели к этому весеннему дню. Подходила женщина неопределённого возраста и строго сказала: «У вас неправильная верба». Я был ошарашен. На мой вопрос она начала поучать: «Верба должна быть такая, а не такая, как у вас». «И что, мои молитвы до Господа не дойдут?» – спросил я. Она ответила: «Причем тут молитвы?» Действительно, – подумал я, – разве в церковь молиться ходят? Так же и с наркотиками: причем тут последовательность борьбы с ними? Государство нам ничего не обещало.
Случай с Будановым очень характерен. Ритуал оторвался от сути и превратился в простое действо. Никто не вспоминает, что это не верба, а пальма, и существуют каноны, какие должны быть вербы. Убивают людей на войне. Убить врага в бою – геройство, а насилие над другими – преступление. Но как понять, что все это – вранье? Мы боимся признать простую правду: все они преступники, независимо от обстоятельств. Даже если это снайпер, и если она женщина. Государство не может решать, кто преступник, а кто нет. Оно только может сказать: я буду вас ловить и наказывать за одно, а за другое – нет.
У меня есть знакомый, бывший кэгэбэшник. Он сейчас крупный государственный деятель и бизнесмен. Часто сетует на коррупцию, охватившую государство, и возмущается, как чиновники могут так беззастенчиво воровать. Я однажды спросил его: «Чем ты от них отличаешься? Ты занимаешься тем же самым!» Он был поражен: «Я же, прежде чем что-то сделать, спрашиваю разрешение у Начальника!» Начальником они все называют Путина. Вот в чем дело: спроси у Начальника – и можешь воровать.
Наивный Буданов думал, что его преступления простят. Он рисковал жизнью, воевал, был ранен и контужен. Он верил, что государство не даст его в обиду, как американцы не выдают своих солдат. Но Путин не может этого сделать. Он может лишь сказать: я вас не буду преследовать. Но тем, кто на него не кладёт, он не указ. Таким образом, все эти люди стали жертвами своей наивности. Они думали, что государство – это Бог, который может прощать грехи. Но это не так. Государство может обеспечить лишь непреследование за земные грехи.
Возвращаясь к нашей начальной теме, можно утверждать, что общественная смута происходит от разных оценок государства. Одни его воспринимают как божество, другие – как страшного Молоха. Это раскол разделяет нас и подрывает представление о добре и зле, делая нас цельным народом. В отличие от США, где такого раскола нет; они верят своему государству, и их государство их не обманывает. Это, возможно, аморально, но это единственный способ поддержать веру. Иначе придется признать истину: государство – это враг народа, и главный источник раздора и смуты.