На днях была представлена Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории, направленная на формирование «общественно согласованной позиции по основным этапам развития российского государства и общества». Это событие вызвало определенные опасения среди экспертов. Попытки реабилитировать советский тоталитаризм уже не раз предпринимались, начиная от возвращения сталинского гимна до обозначения мирного распада СССР как «крупнейшей геополитической катастрофы века», при этом забывая о геноциде и страшнейших войнах. Не обошли стороной и корректировки учебных программ, включая скандально известный учебник Александра Филиппова, оправдывающий сталинские репрессии «задачами модернизации».
Однако в новой концепции явных искажений и пропаганды не наблюдается, что в значительной степени успокаивает наиболее тревожные опасения. Существенную роль в этом, очевидно, сыграли профессионалы, вошедшие в рабочую группу по подготовке концепции. Их работа, судя по всему, выровняла влияние официозных историков, среди которых были известные лица, такие как Владимир Мединский и Вячеслав Никонов.
В предложенном историческом нарративе, охватывающем период от Древней Руси до начала XX века, акцентируется общность России и Европы, ее принадлежность к европейской культуре и цивилизации. В тексте отсутствуют ссылки на «особый путь», который часто пропагандируют евразийцы. Также не обнаружено попыток оправдать «сильную руку» в управлении, что подтверждается упоминанием «деспотического характера» правления Ивана Грозного и жестоким контролем Николая I. Вместо этого концепция отмечает движение к правовому государству и гражданскому обществу в период великих реформ Александра II.
Особое внимание стоит уделить изложению истории XX века, поскольку она представляется наиболее сложной для сохранения научной объективности. Авторы концепции в определенной степени достигли этой цели. В документе упоминаются «катастрофические для России человеческие потери» в результате гражданской войны, начавшейся с захвата власти большевиками, а также о трагедии, вызванной насильственной коллективизацией. Высвечивается угнетение, сопровождавшее массовые репрессии 1937–1938 годов и ужасающие условия в ГУЛАГе.
Тем не менее, в числе лукавств нельзя не заметить, что в концепции существует некий подтекст, оправдывающий преступления советского режима. Например, упоминается, что индустриальный рывок первых пятилеток привел к созданию новых отраслей отечественной промышленности и, следовательно, к победе в 1945 году. Но при этом авторы не делают должного акцента на связи сталинской индустриализации с массовыми репрессиями: рядом с индустриальными гигантами выстраивались лагерные вышки ГУЛАГа, где использовался принудительный труд заключенных.
Отметим, что в документе отсутствуют данные о масштабах репрессий – лишь официальные источники указывают на то, что гонения затронули более 12,5 миллионов человек. Имя 2,6 миллиона жертв было задокументировано обществом «Мемориал». За время Большого террора только по политическим обвинениям было арестовано 1,7 миллиона человек, из которых минимум 725 тысяч были расстреляны.
Существует также ряд вопросов к освещению других аспектов истории XX века. Например, деятельность П. А. Столыпина квалифицируется как «пример сотрудничества» власти и общества, в то время как именно Столыпин настоял на роспуске I Государственной думы летом 1906 года. Этот ключевой момент, способствовавший революционной катастрофе, в концепции не освещается. Также отсутствует акцент на разгон большевиками Учредительного собрания в январе 1918 года, который стал поворотным моментом для новейшей российской истории.
В частности, упоминается подписанный советским правительством Брестский мир, но отсутствует упоминание о том, что этот сепаратный договор был расценен многими как предательство, повлекшее за собой потерю территорий. Не упоминаются обстоятельства возвращения Ленина в Россию, который, как известно, ехал с разрешения германского генштаба через территорию противника.
Что касается сговора Сталина с Гитлером, то этот позорный момент также не упоминается, хотя в концепции речь идет лишь о «договоре о ненападении». Таким образом, документ соответствует политической линии власти, утверждающей, что действия Красной армии были легитимными с точки зрения международного права.
Раздел, посвященный событиям последних лет, также вызывает множество вопросов. Операция по передаче власти в конце 1999 — начале 2000 годов описана крайне поверхностно, не затрагивая участия Бориса Березовского и закрытия независимых телеканалов. Установление авторитарного режима в России охарактеризовано как «стабилизация политической системы», а о массовых протестах 2011–2012 годов нет упоминаний вовсе.
В целом, новая концепция история остается спорной. Несмотря на лаконичные формулировки, которые открывают простор для интерпретации, очевидно, что она не может предоставить объективную оценку действующей власти. Время покажет, смогут ли профессиональные историки внести необходимые поправки в эту концепцию, когда в стране появится власть, не заинтересованная в переписывании прошлого.