Исповедь пропагандиста. Часть I. Как делают новости на государственном ТВ
В данном материале мы предлагаем заглянуть за кулисы российской пропаганды на телевидении, услышав свидетельства сотрудников государственных телеканалов. Первая часть нашего расследования посвящена вопросам цензуры и пропаганды в новостных эфирах. Вторая часть будет посвящена организации пропаганды в политических ток-шоу. Сегодня мы представляем исповеди работников телеканала «Россия», телеканала RT и бывшего шеф-редактора «Вестей». Они расскажут о контроле Кремля над политической повесткой, о том, как можно безнаказанно избить редактора новостей прямо в студии, о мнении сотрудников госканалов из регионов и о том, как деньги вытесняют политические убеждения.
Сотрудник телеканала «Россия»:
Однозначно, в эфире не может быть никаких социальных или политических протестов. Когда Навальный выступил в апреле, каналы два недели молчали, а потом стали лишь осторожно комментировать. Все, что касается политики, согласуется с Кремлем: иногда перестраховываются и на всякий случай ничего не показывают. Но бывает и наоборот: когда необходимо освещать события, например, майские указы, нам из Кремля привезли папку с крупной надписью «ИМБАРГО» через «И». Когда Трамп стал кандидатом, было указание давать только позитивную информацию о нем. Так и делали, пока он не начал наносить удары по Сирии.
Если Кремль был недоволен чем-то, все решалось моментально. Однажды мой коллега, находясь на съемке новогодней елки в Кремле, ошибся с ракурсом, и его немедленно убрали с эфиров. В основном же в Кремле смотрят только итоговую программу «Вести Недели», остальными выпусками руководитель канала, Добродеев, не интересуется.
Помимо политической цензуры, существует блокировка информации о некоторых госкорпорациях. Я знаю о как минимум одной такой компании, у которой есть бюджет на нейтрализацию негативных упоминаний. В эфире, если она звучит, то очень обтекаемо, серьезные вопросы просто не поднимаются. Это не только проблемы технического характера, но и отсутствие профессионализма. Например, был скандал с корреспондентом «Вестей» Антоном Лядовым, который исказил слова участниц акции протеста во Франции. Каналу пришлось оправдываться. В этом случае канал пошел на защиту Лядова, устроив отдельный специальный выпуск, где утверждали, что французы не знают французский.
Если ведущий хочет пробиться в эфир, он должен установить неформальные связи или подставить кого-то, чтобы добиться успеха. В таких условиях, разумеется, нет корпоративного духа. Когда в Донбассе погибли двое наших корреспондентов, на прощании присутствовали только некоторые руководители, и одна из важных встреч была назначена на то же время.
Пропаганда действительно мощно формирует общественное мнение, особенно в регионах. Я сам был шокирован, узнав, как однобоко воспринимают информацию местные жители. Общаясь с ними, осознаешь, насколько легко управлять сознанием людей. Я предлагал им посмотреть другие СМИ, такие как РБК или Дождь, но получал ответ: «Что такое Дождь? Они же всё врут!».
На канале царит атмосфера кумовства. Обычные корреспонденты получают зарплату в 30 тысяч рублей, а, например, Ольга Скабеева зарабатывает около 400 тысяч. Образовался семейный тандем Скабеева-Попов, которые в ходе командировок, включая поездки в Нью-Йорк, проводили свои «расследования».
Еще один интересный момент: вспомните закон о «гей-пропаганде». На телевидении работают представители ЛГБТ-сообщества, в том числе и топ-менеджеры, но никто не возмущается. В беседе с депутатом по поводу этого закона я спросил: «Что это было? Вы же знаете, кто там работает». Он ответил, что это был запрос общества, хотя на самом деле такого запроса не существовало. В государственных СМИ, власти и госкорпорациях есть представители различных групп, и никто не увольняется или не поднимает резонансные вопросы.
Исповедь пропагандиста. Часть II. Как делают политические ток-шоу на государственном ТВ
Сотрудник «Первого канала»:
Я начала свою карьеру в программе «Политика», которая прекратила свое существование, когда Петр Толстой ушел в депутаты. Программа выходила в вечернее время по средам, но теперь это «Первая студия», в которой Шейнин работает ежедневно. Толстой вёл программу раз в неделю, и это было более приемлемо, так как не каждую неделю можно было найти тему, достойную обсуждения. Однако Шейнин, который раньше работал у Познера, теперь стал идеологом всей политической редакции.
Говоря о «Время покажет», стоит отметить, что эта программа выходит в прямом эфире и не проводилась в записи, за исключением редких случаев. Поэтому ответственность росла, и нам ставили огромные задачи. Руководство стремилось иметь в эфире либералов, но это были либералы «лайт» — такие, чтобы в прямом эфире не прозвучали резкие высказывания против Кремля.
На самом деле найти такого либерала было сложно: «Найдите мне либерала, который будет ругать Россию, но так, чтобы не было проблем». Я с удовольствием открывала новых людей и нашла интересную кандидатуру — женщину из «Народного фронта», но руководство часто проявляло отсутствие логики, требуя новых лиц, но в итоге их не приглашали.
Структура работы такова: в программе трудится пять или шесть бригад по 3-4 человека. Шеф-редактор, человек, отвечающий за видео и сценарий, а также два типа редакторов: один работает с экспертами, другой — отвечает за «обычных людей». Работы у второго редактора оказывались крайне трудными, и мне было трудно воспринимать такую систему, которая напоминала что-то доисторическое.