Во вторник, 22 сентября, состоялся первый день судебного разбирательства по делу Савченко. Многочисленные наблюдатели отметили присутствие ряженых казаков пенсионного возраста, которые заняли все свободные места в зале, чтобы не пустить туда представителей прессы. Также прокуроры подали заявление о выводе из дела всех трех защитников, однако судьям хватило здравого смысла не удовлетворять это ходатайство.
Из серьезных событий дня можно выделить два наших процессуальных ходатайства. Все российские СМИ почему-то поспешили сообщить о том, что «суд отказал защите в возвращении дела в прокуратуру». Мы же, как взрослые люди, осознавали, что в этом ходатайстве нам откажут. Именно поэтому оно и было подано. На предварительном слушании неделю назад я уже заявлял аналогичное ходатайство. Дело состоит в том, что предварительное слушание проходило в закрытом формате. Нам было важно, чтобы имена погибших сепаратистов прозвучали в прямом эфире. В Луганщине до сих пор вспоминают Алексея Попова, Игоря Бондаренко, Валерия Богзу и других. Эти люди, судя по всему, были боевиками и погибли в бою, но следователи и прокуроры намеренно вывели их из дела, чтобы создать картину «укры стреляют по мирным жителям», что представляется крайне неправильным. Возможно, их родные, услышав репортаж с процесса, выйдут на связь или обратятся в СБУ. Это было бы кстати.
Второе ходатайство касалось лишения статуса потерпевших шестерых местных жителей, никто из которых физически не пострадал и которые сейчас являются беженцами в России. Это второе ходатайство создало процессуальную «вилку». По моему мнению, следствие не заметило ее, и, возможно, не замечает до сих пор.
В международном праве существует спорная концепция универсальной юрисдикции, которая вызывает беспокойство у нашего Следственного комитета. Они постоянно ссылаются на примеры США, такие как дело Виктора Бута. В известном интервью Бастрыкина много говорится на эту тему: если американцы могут, то почему это не можем сделать мы? Ответ прост — согласно части 3 статьи 12 УК РФ, Россия вправе судить иностранца за преступление, совершенное за границей, только если оно связано с россиянином или интересами России. В противном случае это возможно только в случаях, предусмотренных международным договором. Законов, позволяющих России вмешиваться в подобные ситуации, не существует.
В обвинительном заключении ничего подобного не указано. Ни Женевские конвенции 1949 года, ни 1-й и 2-й протоколы к ним не содержат таких положений. Фактически Россия сама ограничила своих правоохранителей в возможности вмешательства в чужие конфликты, и это решение можно считать правильным. Для нашего дела это означает, что признание потерпевшими родственников Корнелюка и Волошина по российскому процессуальному праву является законным. Что касается потерпевших Талалаевых, Бурыка, Дмитриева и Чумакова — они не могут быть признаны потерпевшими, несмотря на их трагическую судьбу.
Мы попросили исключить их из дела, но получили отказ. Это и есть та самая правовая «вилка». Один и тот же состав суда принял противоречащие решения: живущие украинцы Талалаевы признаны потерпевшими от обстрела, в то время как погибшие украинцы Богза и Бондаренко — нет. Это весьма показательно, и к этому мы их и подводили.
В оставшееся время суд допросил вдову и отца Антона Волошина. Они участвовали в заседании по видеоконференции, находясь в городском суде Балашихи. Хорошо, что их не потащили в Донецк. Неясно, зачем прокурорам был нужен этот допрос. Да, это формальность, процессуальные права, все такое, но задавать людям, потерявшим близких, вопросы вроде «Какие были отношения в семье?» — довольно недостойно. О событиях 17 июня 2014 года они могут говорить лишь понаслышке.
Суд установил график заседаний на ближайший месяц: 29 и 30 сентября, 1, 5, 6, 7, 12, 14, 15, 19, 21, 22, 26, 28, 29 октября. Начало заседаний в 11:00, что позволяет успеть с первого утреннего рейса из Москвы. 29 сентября будет важный день — Надежда Савченко даст показания. У подсудимого есть право начать судебное следствие с изложения своей версии событий. После этого инициатива перейдет к прокурорам на 2-3 недели. Их трое: двое местных и один, присланный из Москвы. Это будет длительный процесс, но местами довольно интересный. Оставайтесь с нами.