В 1917 году Александр Леонидович Чижевский окончил Московский археологический институт, защитив диссертацию «Русская лирика 18-го века». Он издал проект «Академия поэзии» — сборник стихов, который получил высокую оценку таких авторитетов, как В. Брюсов и А. Толстой, советовавшие продолжать занятия поэзией. Однако Чижевский был уже погружен в науку: он посещал лекции по математике, физике и химии в Московском университете, Коммерческом институте и Университете имени Шанявского, а также начал собственные научные изыскания.
В 1942 году вышла его книга «Физические факторы исторического процесса», вызывавшая ожесточенные споры и дискуссии в научных кругах. Идеи 27-летнего автора о влиянии космоса, солнца и других планет на ход истории оказались опережающими свое время на десятки лет. Исследование Чижевского «Земное эхо солнечных бурь» (1936 г.) привлекло внимание ученых по всему миру, и его избрали почетным членом, профессором и академиком Тулонской, Колумбийской и Бразильской Академий наук.
На Первом международном конгрессе по биофизике, прошедшем в Нью-Йорке в 1939 году, Чижевский был единогласно утвержден почетным председателем вместе с известными учеными д’Арконвилем и П. Ланжевеном. В 24 года он стал профессором и получил международное признание от ученых Европы. Удивительно, сколько труднейших научных проблем ему удалось решить! В этом ему помогали дисциплина поведения, труда и отдыха, которые были привиты с детства и стали важнейшими регуляторами его жизни.
Однако всё вдруг рухнуло. По доносу Чижевского арестовали. Берия и его подручные радовались: какая «птица» попала в их сети! Их взволновала мысль о том, что Чижевский якобы переписывался с учеными всего мира и получал от них секретные схемы и чертежи. В итоге он оказался в Сибири, в концлагере, а его бесценные научные труды и исследования исчезли в недрах КГБ, как и богатейшая библиотека.
Кажется, жизнь была окончена, научная карьера прервана. В сохранившемся дневнике Чижевского осталась запись: «5.1.43. Холод в камере, ветер дует насквозь. Жутко дрогнем. Кипятку не дают». Но творческий дух ученого не сломлен. Он вспоминал факты из области биофизики и космической биологии, сопоставлял их, развивал. Кусочками мела на стене камеры он изображал схемы и диаграммы, и, когда приближались надзиратели, быстро стирал их. Он также сочинял стихи, переведя на русский язык произведения Гёте, Гюго и других.
В конце войны Чижевского отправили в ссылку в Караганду, где он снова начал свои научные исследования: проводил астрономические наблюдения и эксперименты. На жизнь он зарабатывал, создавая надкроватные коврики и продавая их на базаре, стоя в любую погоду. Местные художники помогали ему кистями и красками.
Ссылка продлилась 12 лет, и Чижевского освободили лишь после смерти «вождя народов» и частично реабилитировали (полностью — посмертно). Он вернулся в Москву и продолжил заниматься наукой, изучая аэроионизацию и влияние солнечных излучений на жизнь на Земле, а также применяя математические методы для изучения физических свойств крови. Сталинские репрессии подорвали его здоровье, и он часто болел, что заставляло его делать перерывы в работе. Тем не менее он завершил свои главные книги: «Структурный анализ движущейся крови» (1954 г.) и «Аэроионификация в народном хозяйстве» (1960 г.).
Почти 100 лет назад, в одной из своих книг, Чижевский писал: «Величайший труд предстоит в будущем! Надо учить народ, следует воспитывать его. Учить – от азбуки до высшего математического анализа, воспитывать – Искусством. Сделать человека человеком – вот всепоглощающая цель науки и искусства». Этой цели Александр Леонидович Чижевский следовал всю свою жизнь. Он ушел из жизни в 1964 году, и его именем назван институт, занимающийся изучением Космоса.