Про т.н. СССР, как это было. Люди постарше хорошо помнят (точнее – не могут забыть), что в не-светлой памяти советские времена всякий социально значимый текст писался по трафарету — «два мира — две идеологии, два мира – две системы». При этом изначально подразумевалось, что наша идеология – правильная, а их – реакционная и неправильная. Любые рассуждения выстраивались по шаблону: наша демократия социалистическая, а их – буржуазная, наш гуманизм советский, а их… наш труд коммунистический, а их… и т.д. и т.п.
Дополняет картину то, что в ряде случаев прямые аналоги-антиподы комидеология вообще исключала или перенаправляла ответ по необычному адресу. В полемике применялся аргумент типа «а в СССР секса нет», хотя речь генсека наш народ выслушивал «с чувством глубокого удовлетворения». Другой известный вариант ухода от темы — «зато у вас негров бьют» и т.п. Третья составляющая формируемой совком пародии на реальность состояла в том, что огромное количество тем и сюжетов цензура вообще запрещала обсуждать. Непрерывная фальсификация образа действительности порождала растущий ком проблем. Те, кто принимал лживую модель, интеллектуально деградировали, и, в первую очередь, сама номенклатура. Открыто не соглашавшиеся с госложью объявлялись диссидентами и подвергались репрессиям. «Ширнармассы» были вынуждены молчать. В результате развитие страны прекратилось, «и дольше века длился один и тот же день». Антисоциальная система, обескровливавшая народ и государство, подтачивала саму себя, пока, наконец, не рухнула в памятном 91 году.
Про постсовок, к чему мы пришли. Нынче, с огромной горечью, следует признать, что старая самоубийственная система восстановлена и вписана в несколько изменившуюся реальность. Мы вернулись на десятилетия назад. Постсоветская пропаганда продолжает делить мир на «наш, правильный» и «их — неправильный», но делает это обновленными методами.
Тот, кто еще смотрит наше ТВ, заметил, как умело Дмитрий Муратов на валдайской пресс-конференции пытался поставить перед президентом вопрос об иноагентах. В прошедшую пятницу новый список «врагов народа» оглашен не был. Но… Играть на поле противника по правилам противника значит в 99 случаях из 100 – проигрывать и в 100 случаях из 100 не менять саму систему. Так что же делать? Надо вернуть словам их подлинный смысл.
Согласимся с очевидным — иноагент в США — это действительно иноагент, это тот, кто в Вашингтоне работает на деньги другого государства в интересах другого государства (про канал RT всем все понятно). А вот в РФ ярлык иноагент получает тот, кто громко говорит неприятную властям правду, кто критикует политику Путина. Именно эти люди попадают под жесткое и антиконституционное преследование. Иначе говоря, используя универсальную терминологию – «иноагент» — российские власти соединяют то, что несоединимо.
Другая разновидность новой версии цензурного пресса открыто и прямо разрывает картину мира на «наших» и «не наших», на «правильных» и «неправильных». Вспомним Украину. Нам говорят, что власти в Киеве (в отличие от всего остального мира) не договороспособны. Пропаганда трубит — бандеровцы проникли во все структуры управления. При этом украинцы – наш братский народ и почти половина украинских граждан, по заверениям журналиста Погребинского, хорошо относится к русским. Правда, он не добавил, что отношение украинцев к русским и к президенту Путину – «две большие разницы».
Над такой «моделью» рассуждений в свое время иронизировал еще Высоцкий, вспомним его строчки про иконы — «они богатства нашего народа, хотя и пережиток старины». Два слова про «договоронеспособность». Украина успешно утверждает правовой статус государства, укрепляя законность и Конституционные нормы. Поэтому свободный мир смотрит на Киев с надеждой, Украина находится в постоянном дипломатическом и политическом диалоге с Европой и Америкой, демократический Запад ее поддерживает.
А критикует Украину президент государства, находящегося под позорными ограничительными санкциями, президент, у которого остался единственный единомышленник – диктатор Лукашенко. Мы видим, что попытка вновь открыто разделить мир на правый и неправый выталкивает российский политикум в изоляцию, на штрафплощадку с названием – «весь мир не в ногу, а мы – в ногу». Третий постсоветский подход, как и прежде, отрицает факты и отвечает на острейшие вопросы по принципу – «ихтамнет», «этоничегонедоказывает», «вопрос о Крыме не обсуждаем». Уход от обсуждения вопросов, ответы на которые очевидны и всем известны, работает против власти и против России в целом.
Утверждать, что восьмой год в Украине идет гражданская война, т.е. что огрызки двух подконтрольных Москве областей в состоянии противостоять большому, сильному, получающему военную поддержку США и НАТО Украинскому государству – это абсурд. Его усугубляет то, что десятки тысяч жителей ОРДЛО получили российские паспорта и, значит, граждане России открыто воюют с Украиной.
Другой пример потери властью языка и неспособности к дискуссии – ситуация с новым погромом в «Мемориале» во время просмотра документального фильма о голодоморе. (А в СССР было четыре искусственных голодомора!) Вломившиеся в зал бандиты не просто не предложили никакой дискуссии и не представили никаких доводов, они спрятались в маски, скрывающие лица. Тем самым бандиты показали, что понимают — если их узнают соседи или коллеги по работе, они превратятся в посмешище.
Выводы. Приведенные примеры свидетельствуют о глубинном системном кризисе, переживаемом нашей страной. Кремль может продолжать до полого изнеможения менять язык и аргументацию, отстаивая тезис – «Украина, Запад, весь мир против России», но такой подход бесперспективен и абсурден.
Нам необходимо принять и навсегда утвердить принцип – «Россия вместе с Украиной, вместе с Западом, Россия – часть единого и общего мира». Для выхода из тупика государство должно прекратить возводить новый железный занавес. Власти должны остановить поток лжи и вернуть словам их подлинный смысл. Режим должен остановить репрессии против самой честной, нравственной и здоровой части общества – против гражданских активистов.
России нужен широкий, открытый диалог готовой к нему части номенклатуры с гражданами. В противном случае разрыв между режимом с одной стороны и российским обществом и внешним миром с другой будет нарастать, а деградация постсоветской квазигосударственности будет ускоряться, приближая повторение кризиса 91 года. Но теперь с совершенно непредсказуемыми последствиями.