В высшем обществе Пхеньяна активно обсуждают бурную и полную драматических поворотов любовную историю, центральной фигурой которой стал нынешний вождь КНДР Ким Чен Ын. Этот молодой человек, ставший третьим в династии правителей одной из самых закрытых стран мира, после неожиданной смерти своего отца в декабре прошлого года привлек внимание многих. Сплетни о его романтических приключениях появились благодаря северокорейской артистке, которая смогла сбежать на капиталистический Юг в начале текущего года. Она рекомендовала обратить внимание на певицу Хюн Сон Воль, которая только что выступила на концерте, посвященном Международному женскому дню, транслированном по пхеньянскому телевидению. Ким Чен Ын, присутствовавший на мероприятии, бурно аплодировал девушке в ярком национальном костюме.
Согласно рассказам перебежчицы, Ким Чен Ын познакомился с Хюн Сон Воль еще в начале 2000-х, когда она была одной из солисток популярного в КНДР Оркестра электромузыкальных инструментов. Артистов часто приглашали на закрытые концерты в резиденцию его отца, Ким Чен Ира, который в сталинском стиле поддерживал избранных мастеров культуры. Роман между молодыми людьми завязался, однако отец, не одобрив его, приказал сыну прекратить отношения с певицей. Хюн Сон Воль была выдана замуж за офицера личной охраны вождя, в то время как Ким Чен Ын также женился и у него, как говорят, уже есть дочь. Тем не менее, как уверяет перебежчица, их роман продолжался тайно по настоянию наследника.
Что стало с этой историей после смерти Ким Чен Ира, артистка не знает, и теперь остается ждать новых перебежчиков из высших кругов, которые живут в своей стране достаточно хорошо, несмотря на общую бедность. В КНДР выдаются карточки на 395 граммов еды в день, страна официально просит ООН о продовольственной помощи, а большинство населения живет в тяжелейших условиях. Однако в КНДР, как и в сталинском СССР, нищета соседствует с процветанием избранных. В Пхеньяне стало модным употребление контрабандных товаров из Южной Кореи, которые считаются престижными среди местной элиты, особенно сухое молоко, цена на которое на черном рынке достигает 16 долларов за 250 граммов, в то время как средняя зарплата обывателя составляет около тридцати долларов в месяц.
Жители Пхеньяна активно приобретают и другие южнокорейские товары, такие как зубная паста и стиральный порошок, тоже по заоблачным ценам для обычного северокорейца. Спрос на такие вещи настолько стабилен, что предприимчивые китайцы наладили выпуск поддельных южнокорейских товаров, которые, несмотря на запрет, ввозятся в страну, и власти закрывают на это глаза. Аналогичным образом поздний СССР боролся с «фарцовщиками», ставшими частью системы. В КНДР власти проявляют больше активности в отношении контрабанды южнокорейских фильмов и сериалов, создавая специальную группу для их пресечения, однако эта задача кажется почти невыполнимой, так как пхеньянская элита стремится не только к лучшей еде, но и к запрещенному кино.
Тем временем в соседнем Китае южнокорейские телепрограммы копируются на диски, которые затем маскируются под северокорейские фильмы. За такие диски на черном рынке просят от 5 до 10 долларов. В КНДР сформировалась прослойка обеспеченных людей, получающих доходы как от внешней торговли, так и от активной контрабанды с Китаем. Остановить этот бизнес уже невозможно: слишком много влиятельных людей, включая представителей спецслужб, вовлечены в него. Пхеньян даже запретил экспорт морепродуктов в Китай, надеясь пополнить свои собственные продовольственные запасы, однако на практике ситуация осталась прежней: через границу продолжают поступать треска, крабы и кальмары, стоит лишь заплатить взятку таможенникам.
Новая прослойка «новых северокорейцев» фактически признана властями, так как в январе в Пхеньяне открылся первый современный торговый центр, созданный с китайским участием. В него завозят товары в огромном разнообразии – от пива до электроники. Цены в этом супермаркете недоступны для простых людей, как, например, банка качественных консервов, стоимость которой сопоставима со средней месячной зарплатой. Помешательство пхеньянской элиты на иностранных товарах ставит под угрозу основы режима, основанного на принципе «чучхе». Лишить номенклатуру мелких радостей становится все сложнее, и, вероятно, ее верность поддерживают шоковыми методами.
Северокорейские перебежчики в Сеуле сообщают о казнях более десяти высших офицеров, обвиненных в нарушении дисциплины, что, по слухам, осуществлял лично Ким Чен Ын, укрепляя свой авторитет как жесткого руководителя. В КНДР бывают казни по «отраслевому признаку», как, например, в 2007 году, когда на одну из казней собрали 500 руководителей из сферы внешней торговли. В их присутствии был расстрелян функционер, у которого «вины» оказалось более 90 пуль. Многих зрителей, по свидетельствам, уносили с расстрела без чувств.
