Фото: Алексей Меринов
Где-то в эти дни отмечается очередная дата из жизни Владимира Ильича Ленина. Не припоминаете, какая именно? Может, он родился или ушел из жизни в это число? Странно, ведь когда заходит речь о переносе его памятников, которые заполнили Россию, сразу раздается крик: «Не трогать! Он наше всё!» Вспоминаются его милые образы с кепкой в руке или с вытянутой рукой, указывающей на светлый путь к «коммунизму». Но если задать вопрос, где же он был реализован, ответов не найти. Лично я знаю только две страны, где существует нечто, называемое коммунизмом: первая — это Венесуэла, где люди стоят в очереди за туалетной бумагой, а вторая — Северная Корея с ее проволочными заграждениями на пляжах, которые огораживают не желающих входить, а стремящихся покинуть территорию.
Вспоминаю, как в подростковом возрасте путешествовал по стране. Зайдя в краеведческий музей, я всегда находил три вещи: бивень мамонта, пальто Ленина и тачанку Чапаева. Бивень меня интересовал больше всего, но я поражался числу Лениных пальто, которые явно были похожи друг на друга. Думал, что старый режим постоянно отбирал у него пальто, и он вынужден был шить новое. Взрослея, Ленин стал для меня фоном — задником, на котором проходили съезды компартии. Я не обращал на это внимания, меня больше интересовали девочки. Но я понимал, что мы идем дорогой, которую указал Ленин.
В местном магазине я стремился купить джинсы или красивую рубашку, но это лишь у спекулянтки Вали, которая торговала привезённым из-за границы барахлом. Затем я заглянул в магазин «Березка» и был поражен холодильником «Розенлев» и телевизором «Панасоник». Но даже в такие моменты поводу Ленин оставался важен для меня.
Однако вскоре все изменилось. Горбачев начал разговаривать с народом, появилось множество уличных рынков, и стало очевидно, что Ленину в этой новой жизни не осталось много места. Он пытался удержаться за памятники и улицы, но с книгами разобрались быстро. Я, повзрослев, столкнулся с истинным лицом «доброго дедушки Ленина» — его указаниями по расстрелам и мнением о интеллигенции.
Это сделало для меня Ленин менее привлекательным образом. Я надеялся, что он уйдет сам, как уже новое поколение школьников перепутывало его с Хрущевым. Но вот появились ленинцы из КПРФ, которые продолжали говорить о коммунизме и равенстве, игнорируя свою продажность, когда оказывались в думе. Их шансы на перерождение упустили, предпочтя цепляться за прошлое — за памятники и названия улиц.
Сегодня, спустя почти тридцать лет, ленинцы выглядят как пародия на самих себя. Документы той эпохи открывают кровь на руках «доброго дедушки», а в соседних странах памятники Ленину падают, и законы о запрете коммунистической символики принимаются как античеловечные. Время забирает привычный электорат, и остающиеся коммунисты все чаще задаются вопросом, что они сделали для страны. И вот такие ответы, что им мешал «антинародный режим», вызывают смех — ведь они боролись, но при этом видим, что Путин имеет высокий рейтинг.
Тем не менее, коммунисты, по сути, стали мумиями при жизни — могут лежать рядом с Ленином в Мавзолее. Их ложь о безоблачной жизни и обещания вернуть прошлое привели к их падению. Это и есть суд времени, который они сейчас «отбывают» в лагере забвения. Почти никто не вспомнит, какая дата у Ленина, что и подтверждает выполнение приговора.
Таким образом, их судьба и политика мне безразличны. Они сами погубили себя, и, возможно, это самое лучшее за их время.