Эту фразу, помещённую в заголовок, знают все. И все понимают её смысл: как поставишь запятую, так и решишь судьбу осуждённого. К счастью, нам не приходится решать такие вопросы, однако глава МВД Владимир Колокольцев, высказывая своё мнение о поддержке смертной казни за особо тяжкие преступления, поднял волну обсуждений. Напомню, он отметил, что это его личная точка зрения. Но в нашей жизни всё устроено так, что многие восприняли это как пробный шар. Если везде усиливают контроль, то, возможно, усилят его и здесь. Православие, показной патриотизм, антизападная риторика, антинаркотические законы — всё это говорит о том, что «у вас там, на Западе, так, а у нас будет иначе».
Да, в России существует мораторий на смертную казнь, однако граждане всё же требуют справедливости. На улицах происходит насилие, детей мучают, и впереди Олимпиада, прости господи. В этом контексте смертная казнь, как мера устрашения и виртуальная гарантия порядка, кажется уместной, хотя известно, что она никакой гарантией не является.
Предложение Колокольцева вызывает смешанные чувства. Есть преступники, новые «чикатилы», которым и жизни-то не должно быть, но им жизнь сохраняют. Зачем? Надеются, что через несколько десятилетий выяснится, что убийцей был не он, а кто-то другой, и ему выплатят миллионы в качестве компенсации? Честно говоря, не уверен, что это аргумент. Иногда читаешь, как убийца жестоко расправился с ребёнком, и внутри всё закипает — взял бы сейчас пистолет и расстрелял бы его! Слава богу, что у меня нет оружия — точно бы сделал это. А может, и испугался бы стрелять. Поэтому отгоняешь эту мысль, эту ответственность от себя и радуешься, что этот вопрос решают не ты, а другие.
Вроде бы Кремль тоже против смертной казни — так заявил Песков, значит, всё в порядке? Но нет, ведь это может быть пробный камень, потому что власти нужна смертная казнь. Эта мера выгодна, и в эту выгоду укладываются слова опытнейшего чиновника Колокольцева, который лишнего не скажет, и тактика Путина, который на любом сомнительном собрании говорит: «Мы обязательно прислушаемся к мнению граждан». Вот почему история вокруг смертной казни так сложна для однозначного определения.
С одной стороны, у нас существует мораторий, и он не потому, что мы стремимся подражать Западу, а из гуманизма, который должно проявлять общество. Злодея сажают в тюрьму навсегда, разве этого недостаточно? Но иногда общество ждёт крови, хочет слышать, что «злодей расстрелян». И как это вписать в айпады и айфоны, на которых общество будет читать такие сообщения, один чёрт знает.