В России отсутствует прецедентное право. Здесь не скажешь: «Согласно вердикту суда из Урюпинска от 20.08.1972 года…». Или: «Господа, не напоминает ли вам это дело «Петров против России» от 05.07.1965 года?» Нет, такие фразы произнести невозможно, так как сам Петров давно умер в тюрьме, а его останки так и не были переданы родственникам. Тем не менее, прецедентное право в России все же существует. Это право особого рода: его лучше охарактеризовать с помощью иностранного слова «тренд». Удивительный термин «тренд» не переводится однозначно, но точно описывает суть явления. Это не просто «тенденция» или «мода»; это именно тренд. Смысл этого слова понятен всем и ощущается интуитивно. Так и прецедентное право в России: закона о нем нет, но судья «чувствует» этот тренд и в рамках «от семи до пятнадцати с конфискацией» выбирает максимальный срок. Если судью после этого не уволили, другие тоже начинают «чувствовать» и следуют его примеру. В итоге генеральный прокурор с горечью сообщает о переполненных тюрьмах.
Блогеров долго собирались преследовать, но схватить их было трудно. Блог — эфемерное понятие. Это просто страничка, где человек пишет, что хочет. Читатели могут быть как пять, так и сто тысяч. Миллионы таких страничек создают определенные трудности для контроля. Сначала пробовали приравнять блоги к «средствам массовой информации», чтобы заставить блогеров подчиняться соответствующим законам. Однако, осознав сложность такого подхода, от него отказались. Затем приняли более жесткий закон, который ввел понятие «экстремизм», что упростило ситуацию, поскольку экстремизм подразумевает разжигание. Каждый блоггер, пишущий о чем-то, неизбежно разжигает эмоции — будь то любовь в стихах или протест против недостатков.
Закон о экстремизме стал спасательной соломинкой. Блогер из Сыктывкара Савва Терентьев оставил запись в блоге другого человека, недовольного местными правоохранительными органами, и написал об этом с яростью. В записи не было фактов, только эмоции, которые присущи молодым людям. Однако местные правоохранители подали иск, и дело дошло до суда. Начав как обвиняемый, Терентьев оказался осужденным. В одной из цитируемых фраз говорится о том, что «данное преступление относится к правонарушениям экстремистской направленности, так как объектом преступных посягательств стали лица, осуществляющие правоохранительную функцию». Эта формулировка подчеркивает всю абсурдность ситуации.
Терентьев не скрывал, что написал текст сам, который был нелицеприятным. В его заключительных строках содержался призыв к насилию против правоохранителей. Хотя он, очевидно, не намеревался никого убивать, суд посчитал это «посягательством» на жизнь. Возникает вопрос: что именно сделал Терентьев, кроме выражения своего гнева? Может ли фраза «Чтоб ты сдох!» от обиженного водителя, ставшего жертвой взятки, восприниматься как угроза для жизни гаишника? Как это может повлиять на работу правоохранителей? Вопрос остается открытым.
На самом деле все очевидно. Первое: блогеры должны осознать, что их слова могут привести к уголовным делам. Второе: реальных сроков пока не назначают, так как это может вызвать общественный резонанс. Однако дело Терентьева станет прецедентом, позволяющим чиновникам закрыть рот тем, кто считает, что может свободно выражать свое мнение в сети. Формулировка «…так как объектом преступных посягательств стали лица, осуществляющие правоохранительную функцию» станет универсальным ключом для применения закона.
Важно отметить, кем являются те самые правоохранители, против которых выступил блогер. Это люди, похожие на милиционеров, обладающие полномочиями и оружием. У них есть форма и определенный вид. Но главное, чего им не хватает, — это офицерской чести и элементарного стыда. Поэтому, вместо того чтобы разобраться с молодым человеком, написавшим обидное, они предпочли обратиться в суд, защищая свою честь, которую на деле не имеют. Так и получается, что юридическая система становится инструментом подавления мнения граждан.