Арабская партия теперь является частью правящей израильской коалиции, что нарушает неписаное правило местной политики — не формировать правительства с участием арабов. Об этом и о том, что новый кабинет включает представителей восьми партий — от левых до правых и центристских, вы, вероятно, уже много где читали. Я же хотел бы обратить ваше внимание на технологический аспект происходящих событий.
Всего два года назад, в апреле 2019 года, партия Нафтали Бенета не смогла преодолеть проходной барьер и не получила ни одного места в Кнессете. Казалось, что его политическая звезда закатилась. Однако, ни Нетаньяху, ни его оппоненты не смогли создать правительство, и в Израиле были назначены новые выборы. За последние два года выборов здесь состоялось целых четыре — избиратели приходили на участки чуть ли не как на работу. По итогам последней кампании партия Бенета набрала шесть процентов голосов и семь мандатов, заняв пятое место. Это, конечно, лучше, чем в 2019 году, но все же не чемпионский результат.
Как же Бенет, получивший такое количество голосов, стал премьером, отодвинув более успешных политиков? Если кратко, то благодаря крепким нервам или, как можно охарактеризовать, «беспринципности». Бенет оказался единственным из прошедших в Кнессет политиков, который до последнего отказывался занимать принципиальную позицию — он не заявлял о своей оппозиции Нетаньяху, но и о готовности к союзу с ним тоже не говорил. Биби, правивший страной 12 лет, нарастил мощный антирейтинг, и поляризация мнений о нем была в Израиле сильной — либо за него, либо против. Примерно как у нас с Путиным.
Этой весной Бенет проявил готовность стать игроком как в одном лагере, так и в другом. Его гибкость в условиях нынешней политической поляризации сделала его ключевым игроком. Без него ни одна коалиция не могла быть сформирована. На поствыборном рынке его голос оказался решающим и, следовательно, самым ценным. Хотя больше всего голосов в новой коалиции у Яира Лапида, ему пришлось уступить право стать премьером Бенету. Лапид попал в ловушку своей принципиальности и не мог присоединиться к Нетаньяху. Эта принципиальность принесла ему много голосов, но после выборов игра меняется.
Бенет четко понимал, что с семью мандатами из ста двадцати не может играть первым номером. Но играя вторым, особенно в условиях равного раскола 50 на 50, он мог выиграть больше других. Впрочем, эта победа может обернуться пирровой. Если Бенет не продемонстрирует особых успехов в качестве премьера, то на следующих выборах его лавирование избиратели точно припомнят. Тогда он предстанет как конъюнктурщик, озабоченный лишь своей карьерой. Пока Бенет выиграл, но он загнал себя в угол, из которого теперь есть только один выход: со щитом или на щите, что для человека, возглавляющего такой шаткий альянс, не так уж и трудно.
Чтобы угодить сторонникам слева и арабским союзникам, Бенету придется существенно умерить свою правую риторику, что может не понравиться его электорату. Для многих это будет выглядеть как «торговля принципами». А Нетаньяху не пожалеет бензина для костра. У него есть привычка обвинять всех, кто не с ним, в «левом крене» и недостатке патриотизма. Особенно не сдержится он в отношении Бенета, который начинал свою карьеру как помощник Нетаньяху и, после ссоры с его супругой, отправился в свободное плавание.
Нетаньяху первым получил право сформировать коалицию и мог предложить Бенету ротацию на посту премьера. Однако вместо этого он занялся поливанием грязью, а когда спохватился, было уже поздно — право на формирование коалиции перешло к Лапиду.
В завершение стоит подчеркнуть мысль, которая может показаться еретической: иногда можно пойти ва-банк, рискнув своей базой — и выиграть. Хотя бы на время.