Надежда Пащенко — активная женщина, которая не собирается оставаться в стороне, когда её семья сталкивается с формализмом и жестокостью системы здравоохранения. Несколько месяцев назад её третий ребенок находился в реанимации Тушинской больницы. Родственникам умирающего малыша не разрешили войти — это обычная практика в России, но не в других странах.
Надежда, вместе с единомышленниками, решила вынести на общественное обсуждение вопрос допуска родителей в реанимацию к тяжелобольным детям. Они обратились в СМИ и запустили сбор подписей в интернете.
Это можно считать пытками? Годовалый ребенок в реанимации Тушинской больницы, привязанный к кровати, просыпается без матери, которая могла бы его поддержать. Казалось бы, Надежда могла бы просто решить проблему для себя. Администрация больницы, отреагировав на её обращения, разрешила ей «в виде исключения» на несколько минут заходить к сыну. Кроме того, её поддержал главный педиатр страны, доктор Рошаль, обещав установить диван в палате. Однако она посчитала, что проблема гораздо серьезнее простого получения поблажки для себя.
К сожалению, её сына Миши уже нет. К счастью, в последние моменты его жизни мама была рядом. Но по всей стране в реанимациях остаются сотни и тысячи детей, отделённых от своих близких. Когда человек болен, ему плохо. Страшно думать, что государство не обеспечивает лечение, а превращает больницу в тюрьму.
Если бы Надежда Пащенко не проявила настойчивость в соблюдении своих прав и гуманном отношении к ребенку, её сын мог бы уйти из жизни в полном одиночестве, привязанный к кровати и зажатый в стенах больницы. Как отметила одна из женщин с подобным опытом: «Не дело, когда мама и больной ребенок сходят с ума в разных местах».
Почему у нас так?
Страшная разлука: мать не может попрощаться с умирающим сыном — её не пускают в реанимацию. Ребёнок будет умирать, привязанный к кровати, а мать плакать за дверью, потому что правила санитарной безопасности важнее.
Хотелось бы узнать это из официального ответа Департамента Здравоохранения г. Москвы, который пришёл на заявление Надежды. Однако его содержание требует комментариев самой Надежды:
«Здравствуйте, г-н Корсунский А.А. Ваш ответ на моё обращение произвел на меня неизгладимое впечатление. Этим письмом вы оскорбили не только меня, но и всех граждан России, в частности, всех матерей с малолетними детьми. Ваше письмо содержит неверную информацию, в которую вы пытаетесь заставить поверить женщин, любящих своих детей. Возражения вызывают буквально каждая строчка вашего письма.
1. „Деятельность лечебных учреждений, в том числе Тушинской ДГКБ, осуществляется в соответствии с внутренним распорядком, утверждённым администрацией учреждения.“ В Российской Федерации существует чёткий приоритет законов. На первом месте – Конституция РФ. Если распорядок противоречит федеральному законодательству, он недействителен. Администрация не может издавать собственные законы, которые нарушают Конституцию.
2. „В указанных законодательных актах отсутствуют нормы, позволяющие организовывать совместное пребывание родителя (законного представителя) и ребенка в отделениях реанимации, операционном отделении.“ Норма присутствует — это право члена семьи быть с ребёнком. Персонал больницы обязан создать условия для этого.
3. „Отделения реанимации… требуют строгого соблюдения правил асептики.“ На практике санитарные нормы не всегда соблюдаются. Персонал в присутствии родственников чаще будет внимательнее относиться к соблюдению режима.
4. „Присутствие посторонних лиц… не может гарантировать санитарно-эпидемиологической безопасности.“ Родителей нельзя назвать посторонними. Нахождение в больнице само по себе опасно, но более того, исследования показывают, что присутствие родителей полезно для здоровья детей.
5. „Присутствие посторонних людей нарушает права таких людей на сохранение врачебной тайны.“ Однако права сознательных людей, находящихся в тяжёлых условиях, не должны унижаться.
6. „Администрация Тушинской ДГКБ рассмотрела обращение мамы Пащенко… обеспечила, в виде исключения, условия для совместного пребывания с ребенком.“ Это не соответствует действительности. Я могла находиться только 15-20 минут в удобное для них время, а не круглыми сутками, как обещал доктор Рошаль.
7. В разделе о переводе ребенка в НПЦ «Солнцево» я согласна, но до этого момента заниматься вопросом было сложно.
8. Департамент здравоохранения Москвы сообщает о готовности к взаимодействию, что является положительным знаком. Я готова к диалогу и надеюсь, что этот вопрос будет рассмотрен общественностью.
Сегодня Надежда Пащенко предлагает не отпускать тему и добиться правовой ясности по вопросу допуска родственников в реанимацию. В качестве мониторинга ситуации она собрала свидетельства других матерей, чьи дети лежали в больницах, и многие из них готовы обсуждать эту проблему с властями и СМИ.
