Я долго собиралась написать этот текст. Слишком долго. Непростительно долго. Это я. Это моя девушка. Ее зовут Анна Анненкова, ей 31 год. Она финансовый аналитик по нефтегазу, у нее три законченных высших образования и четвертое – в процессе. Она любит меня, хаус, биржевые графики, мед, Вайнону Райдер, слонов и жару, очень смешно чихает — и я ее люблю. Мы вместе уже два года. Познакомились, кстати, 28 мая – не на гей-параде, а в кино. Через две недели съехались. Я не пожалела об этом ни минуты. Я хочу прожить с ней всю жизнь.
Мы живем в однушке на юго-западе Москвы, снимаем квартиру. Аня просыпается в шесть тридцать утра и целует меня, спящую. Днем мы созваниваемся, чтобы узнать, как идут дела друг у друга. В десять вечера, когда у нее заканчиваются лекции в университете, она звонит мне и спрашивает, забрать ли меня с работы. Смысла в этом нет никакого – у нас нет машины, и с ее пересадками на метро она попадает домой на час позже, чем могла бы, но очень уж здорово ехать вместе. По дороге мы читаем учебники и треплемся. Дома пьем чай, занимаемся любовью и засыпаем. Или просто — засыпаем. Иногда, если совсем много работы, я остаюсь ночевать в редакции, и тогда она ложится спать одна. Когда я уезжаю в очередную командировку, она скучает и пишет смешные смски в стихах. В выходные мы отсыпаемся за неделю, стираем, ходим по гостям и смотрим кино (Аня тот еще киноман). Это такое очень обыкновенное счастье. И я не думаю, что оно сильно отличается от вашего.
Вы спросите, зачем вам это знать? А я отвечу, дорогие. Мы бы хотели зарегистрировать наши отношения. Нет, без всяких «бы» и «ли» — мы хотим. Мы — совершеннолетние дееспособные женщины, гражданки Российской Федерации, которые хорошо и много работают, платят налоги, не нарушают законов и любят друг друга — хотим зарегистрировать наши отношения. Мы хотим, чтобы государство признало нас родственниками. Не просто родственниками – супругами, со всеми вытекающими. Мы хотим иметь возможность брать семейную ипотеку, оформить совместную медстраховку и просто страховку. Я хочу, чтобы моя женщина чувствовала себя защищенной в имущественном споре, который может возникнуть после моей смерти. Чтобы она имела возможность не свидетельствовать против меня в суде. И если однажды я окажусь в реанимации, я бы хотела, чтобы решения принимала она.
У нас будут дети. Да, вы, дорогие гомофобы, можете изойти отрицанием, но у нас будут дети. И мы заранее их любим и очень ждем. И если потребуется, мы сделаем все, чтобы наши дети были счастливы. И да – мы хотим, чтобы в свидетельстве о рождении наших детей были записаны мы обе. Мы хотим – обе! – представлять интересы наших детей в школе, в поликлинике и (не дай бог!) в больнице и суде. И еще мы очень хотим… Хотим – слишком слабое слово тут. Мы ТРЕБУЕМ ГАРАНТИЙ, что в случае смерти биологической матери наши дети не отправятся в детдом, пока вторая мама будет пытаться доказать российским органам опеки, что эти дети ей не чужие.
Почти на все эти случаи есть юридические ходы, законные и не очень. Собрать документы в двадцати местах, дать взятку, договориться с опекой, вынести мозг нотариусу, начать судебное разбирательство… Подробности можно прочитать в тематических сообществах. Каждые пару лет эти процедуры нужно повторять по кругу. Это унизительно и нечестно. Мы знаем, что многие гетеросексуальные пары живут в гражданском браке и не парятся по поводу регистрации. Но это их выбор. У нас этого выбора нет. И – вот честно — я не понимаю, почему. Почему мы — совершеннолетние дееспособные женщины, гражданки Российской Федерации, которые хорошо и много работают, не можем зарегистрировать наши отношения и прекратить это одним штампом в паспорте.
Все написанное выше – к вопросу о вашем «зачем им парады, раз статью в УК отменили?». Извините, но мы хотим немного большего. Мы хотим нормальной человеческой жизни. Страшно, да?
Теперь о котиках. Без них не обойтись. В Интернете много ненависти на тему «как неприятно дышать одним воздухом с п*дарасами». Дорогие гомофобы не стесняются выражать свои чувства. А я выражу свои. Мне неприятно, когда вы в комментариях пишете «сдохните». Вы реально хотите, чтобы я и Аня «сдохли»? Вот реально-реально? А не пробовали с этим желанием обратиться к специалистам? Невежество и ненависть лечится. Иногда хватает курса таблеток. Мне неприятно видеть, как взрослые люди начинают рассуждать о «пропаганде гомосексуализма». Дорогие мои, вы серьезно? «Пропаганда гомосексуализма» — это все равно что «пропаганда леворукости». Либо правая рука ведущая, либо левая. Иногда обе, такое тоже бывает. Тяга к своему или чужому полу обусловлена биологически, а не «пропагандой». Я понимаю, что вам не интересно читать научные исследования антропологов и социологов. Просто включите мозг.
Абсолютное большинство российских гомосексуалистов родились и выросли в гетеросексуальных семьях, где секса не было, не говоря уж о геях. Откуда же мы беремся? Как так получается, что во всех странах и эпохах процент «гомосексуалистов» остается неизменным? Боюсь предположить источник такой вневременной пропаганды. Марсиане? Сионисты? Вампиры? Меня бесит, когда недалекие люди предлагают «гомикам идти лечиться». От чего лечиться-то? Гомосексуальность официально исключена из списка болезней. Это не болезнь, это разновидность нормы полового влечения. Разновидность нормы – это как с волосами: у кого-то черные, у кого-то блондинистые, а кто-то рыжий. Рыжие встречаются редко. Но ни один адекватный человек не посоветует «лечиться от рыжеволосости». Как? И — главное – зачем?
Знаете, дорогие гомофобы, вы немного опоздали. В свои несчастные 16 лет я бы достала блокнотик и записала адрес, где лечат. И в лучшем случае попала бы к шарлатанам, в худшем – в секту. Исковеркала бы себе жизнь, но вы были бы довольны. Но теперь у меня есть любимый человек. И – да – теперь я счастлива, что я лесбиянка. Потому что иначе я бы никогда не встретила ее и не чувствовала сквозь сон, как любимая женщина целует меня каждое утро.
Некоторые мои друзья говорят: «ты права, но в этой стране…» И дальше идет длинный месседж про национальную культуру, религию, общественную мораль и прочее, с намеком про эмиграцию в конце. Я не напоминаю, что в традиции «этой страны» еще недавно были рабство и массовые расстрелы, и национальная культура с этим вполне себе уживалась. Я не напоминаю, потому что верю, что наша страна достойна лучшего. Достойна, чтобы люди не травили других просто за то, что они отличаются. Россия изменится. Она уже меняется. И это случится, даже если вы сегодня проломите мне голову бейсбольной битой. Потому что любовь и здравый смысл, хоть и не сразу, но всегда побеждают ненависть.