О ЕГЭ и качестве дипломов
В беседе со студентами Тихоокеанского госуниверситета 21 мая 2009 года.
ВОПРОС: Хотела бы задать вопрос – наверное, надо было задать его вначале – про ЕГЭ. Меня зовут Анна, я уже практически скоро закончу университет, у меня всё нормально.
Д.МЕДВЕДЕВ: Поэтому ЕГЭ Вам не грозит.
РЕПЛИКА: ЕГЭ мне не грозит, надеюсь. У меня есть 15-летний брат…
Д.МЕДВЕДЕВ: Ему грозит.
РЕПЛИКА: Он профессионально последние 9 лет занимается спортом.
Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я, может быть, в отличие от некоторых пессимистов, не разделяю отрицательного отношения к ЕГЭ. Я сейчас попробую сформулировать свою позицию. Я считаю, что, несмотря на издержки переходного периода, это более цивилизованный и современный способ определить уровень знаний. Кстати, подобные тесты существуют во всем мире. Более того, непредвзятые наблюдатели, с которыми я недавно разговаривал, считают, что наш ЕГЭ даже по некоторым позициям более современный и лучше. Но готовиться к нему действительно надо; здесь на халяву не проедешь и не спишешь, а мы все этими технологиями владели, хотя, уверяю вас, я никогда не списывал. (Смех.) В университете я всегда сдавал всё сам. Тем не менее это современный способ сдачи экзамена, и к нему нужно готовиться. Для творческих людей и спортсменов это отдельная проблема.
ВОПРОС: Дмитрий Анатольевич, сейчас в вузах Российской Федерации вводится система бакалавриата и магистратуры. Мне как будущему магистранту (я в следующем году уже выпускаюсь) интересно, будут ли сделаны какие-то дальнейшие шаги для того, чтобы в странах ЕС наш диплом магистра котировался наравне с другими?
Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, отвечу так. Во-первых, создание магистратуры и бакалавриата – это наш шаг в рамках так называемого Болонского процесса. Мы долго думали и спорили, включая ректоров, на эту тему. В конечном счёте, государство приняло решение сохранить оба пути получения высшего образования: и специалитет, и магистратуру с бакалавриатом. Я считаю, что это правильное решение. Будущее покажет, что будет более перспективным. По моим ощущениям, в некоторых ситуациях старая система подготовки будет более эффективной, а в других – бакалавриат и магистратура могут быть более подходящими.
Что касается позиционирования наших магистров и бакалавров, я не скажу ничего нового, но считаю, что эта проблема не связана с уровнем института бакалавриата и магистратуры, а касается непосредственно самих университетов. Если университет хороший, то и бакалавр, и магистр из него – почитаемые люди. Если университет слабый, то что бы мы ни делали на государственном уровне, какие бы соглашения ни подписывали, за границей отношение будет другим. Поэтому наша задача в сфере высшего образования – укреплять позиции наших университетов. Это очень обидно, когда наши ведущие университеты, в которых, я уверен, отличное образование, не входят в мировые рейтинги.
С чем это связано? С тем, что у нас часто не занимаются продвижением. Как определяется рейтинг высшего учебного заведения? По ряду признаков, включая количество цитируемых публикаций и реальные научные труды. Порой этим просто не занимаются, хотя нужно продвигать бренд своего университета. Это, в конечном счёте, создаст возможности для того, чтобы университет был известен и к нему относились с уважением. Даже такие ведущие вузы, как Московский государственный университет и Санкт-Петербургский государственный университет, с трудом входят в первые три сотни, а иногда и в пять сотен.
Мне это обидно, поскольку я учился и преподавал в Санкт-Петербургском университете. Уверен, что это вуз, где образование не уступает многим высшим учебным заведениям, представленным в этих рейтингах. Мы не умеем себя правильно презентовать. Нужно учиться правильно позиционировать себя на международной арене, это важная задача для нас всех.