Начало фильма. Журналист Хайо Зеппельт, ведущий расследование, представляет главных героев передачи: Хайо Зеппельт – это Юлия Степанова и Виталий Степанов и их маленький сын Роберт. У себя на родине в России они больше не чувствуют себя в безопасности. Потому что они раскрыли тайну.
Вскоре после окончания Олимпиады, на которой самая большая страна мира выиграла медальный зачет, на мою электронную почту пришло много писем. В Сочи я сделал свой первый репортаж о проблеме допинга в России. И вот, теперь люди анонимно сообщают мне о куда более странных случаях в российском спорте. Одно письмо, из Москвы, особенно обращает на себя внимание. Письмо от Виталия Степанова и его жены Юлии. В апреле я еду с командировкой в Россию. Степановы хотят встретиться со мной в Москве. Вместе со мной оператор, но я понятия не имею, получится ли сделать съемку. Они боятся. Информация, которую хотят сообщить мне – засекречена.
Созваниваемся. Договариваемся о встрече в ресторане на окраине Москвы. Приходит только Виталий Степанов. Ему 32 года. По ходу его рассказа я понимаю, почему в своем письме он лишь намекал на некоторые проблемы. После учебы в США он хотел получить работу в спортивной сфере в России. Бороться с допингом – вот как он видел работу своей мечты. Говорит Степанов: «Я хотел бороться с допингом. Хотел сделать спорт чище, честнее, лучше. Я всерьез верил в то, что найду подходящую работу в антидопинговом агентстве.»
Журналист продолжает повествование: Виталий получает работу в РУСАДА, он обожает ее. Он руководит программой подготовки, работает наблюдателем, а также помощником гендиректора. Да что там, сам министр спорта обращается к нему за советом. В 2009-м в жизни Виталия происходит крутой поворот. На курсах по антидопинговому обучению спортсменов он знакомится с Юлией Русановой. Юлия – одна из лучших бегуний в мире. Она выбегает 800 м из 1:57. Теперь они муж и жена.
Вскоре после знакомства она рассказала, почему на самом деле показывает такие хорошие результаты на своей дистанции. Говорит Степанов: «Во время нашей первой или второй встречи она мне призналась, что все российские спортсмены принимают допинг. Сказала, что достичь результатов, которые показывают спортсмены, без допинга просто невозможно. По крайней мере, в России. Ты должен принимать допинг, так принято в России.»
Функционеры и тренеры прямо говорят спортсменам: «Чтобы выиграть медаль, тебе нужна помощь.» И помощь эта – допинг. Запрещенные препараты. Журналист: Теперь я хочу узнать больше. Надо встретиться с самой Степановой. Через несколько дней Степановы приглашают нас с оператором к себе домой. Юлии 28, ее дисквалифицировали в прошлом году за применение допинга. Кстати, все связанные с дисквалификацией документы она сохранила.
Слово берет Степанова: «Когда мы познакомились с Виталием, мне пришлось открыть ему глаза. Я рассказала ему, как на самом деле все происходит. И он с этим смирился.» Тренерам вдалбливают в голову, что так и должно быть. Тренеры то же самое вдалбливают в голову спортсменам. Принимая допинг, спортсмены даже не думают о том, что они делают что-то плохое. Журналист: На первых порах Виталий даже помогает Юлии и достает ей препараты. Он ведет двойную жизнь, но вскоре больше не может лгать.
Степановы пишут в мировые антидопинговые организации, делясь своими переживаниями. Так почему эти письма не стали достоянием общественности? Степанова признается, что ее тренер покупал ей эритропоэтин в аптеке. Иногда она делала это сама. Юлия дает мне номер нужной аптеки. Мой переводчик звонит туда: «Можно заказать препарат экспресс-доставкой? Нужна упаковка эритропоэтин-2000.» В дверь звонит женщина-курьер, идет съемка скрытой камерой: «Храните препарат в холодильнике. Стоимость – 3925 рублей.»
Журналист: Нам без всяких проблем продали эритропоэтин. Вообще-то, он должен отпускаться по рецепту, но никто и не думает спрашивать рецепт. По заявлению Степановой, она на протяжении многих лет принимала запрещенные препараты. Степанова: «Во время сбора в Португалии наши спортсмены жили под другими фамилиями, чтобы вдруг не приехали международники и не протестировали их.» В Киргизии на сборе в ноябре я должна была начать курс приема таблеток. Тренер предварительно спросил: «А у тебя есть чистая моча?» – «Нет, вы мне не говорили.» – «Собери здесь, чтобы была. Вдруг контролеры приедут.» Сделала, как он сказал, в морозилке у меня была баночка с чистой мочой.
Журналист: Возвращаюсь в Берлин. Меня интересует последний отчет РУСАДА за 2013-й год. Всего взято 23110 проб, из них лишь 2,2 процента — положительные. Всего — больше 500 случаев. А остальные, стало быть, чисты? Кому мне верить: статистике или Юлии с Виталием? Степанов, который отработал в РУСАДА три года, до 2011-го года, говорит: «Люди из федерации, чиновники приходили к наблюдателям и предлагали еду и деньги, говорили: «Развлекитесь вечером.»»
Журналист продолжает: Из разных источников я получаю все больше информации. В моем распоряжении оказываются даже аудио-файлы разговоров между тренерами и спортсменами. Звучит диалог: «Что это вы принесли? Эритропоэтин? — Нет. Другие гормоны, которые повышают выносливость. — Это ведь запрещенные препараты? — Не стоит их так называть. Скажем так, это особый метод подготовки.» Среди прочих есть и запись с голосом Алексея Мельникова, старшего тренера сборной России по легкой атлетике, под руководством которого занималась и Степанова. На записи он говорит о применении в больших количествах эритропоэтина. Я обратился к самому Мельникову, но не получил никаких ответов.
Говорит Степанова: «Сейчас возьмут любую девочку, накормят ее таблетками – и она побежит. А на следующий день ее дисквалифицируют. Они выбрасывают этого спортсмена и находят новую девочку.» Журналист: Мне приходит все больше писем, в том числе и от других российских спортсменов. Неужели российская спортивная система настолько прогнила, как они мне пишут о ней? В поисках ответа я отправляюсь в путешествие по России. Хочу поговорить с тренерами и спортсменами.
Краснодар. Я говорю с некоторыми спортсменами, которых дисквалифицировали за допинг и которые чувствуют себя обманутыми. Одна из них – метательница Евгения Печерина. Вопрос Печериной: «Как думаете, сколько спортсменов сборной России по легкой атлетике принимают допинг?» Печерина: «Большинство. 99 процентов. Спортсмены получают все, что им необходимо. Чем быстрее препарат выходит из организма, тем дороже он стоит.»
Журналист: Следующий пункт моего путешествия — Самара. Тут не все готовы показывать на камеру лицо и говорят анонимно. Говорит человек с замазанным лицом, представленный как специалист по подготовке кадров: «Есть схема, которая действует уже в течение долгих лет. Ты хочешь улучшить результат? Набираешь номер, представляешься. И получаешь необходимые препараты. Но номер этот далеко не каждому доступен. Его дают лишь проверенным людям.»
Говорит Олег Попов, представленный как тренер копьеметателей: «У спортсмена нет выбора. Ты готовишься в сборной на запрещенных препаратах, для того чтобы получить медаль, на которую рассчитывает Министерство Спорта, Балахничев, вся федерация легкой атлетики России. А если не согласен с предложенной схемой – тебя просто убирают из сборной.» Есть у нас в Москве такой человек. Португалов. Который, в общем-то, этим и занимается.
Журналист: Кто этот Сергей Николаевич Португалов, чье имя я впоследствии услышу еще много раз? Осведомляюсь в интернете. В этом году он провел антидопинговый семинар, на котором предупреждал об опасности применения допинга в детско-юношеском спорте. Считается специалистом международного уровня по фармакологии и антидопингу. Спортсмены и тренеры утверждают…