Кратчайший конспект цикла лекций в «Эрарте
Читатель, прошу заметить, что я не призываю никого к действиям. Более того, мне бы не хотелось, чтобы кто-либо разделял мои взгляды. Массовое должно оставаться массовым, а штучное — штучным. Существует набор представлений, который ни в коем случае не должен становиться общепринятым.
В данном конспекте собраны различные фрагменты моих лекций. Их генеральная тема — абсолютное свободомыслие и, как следствие, мастерство публицистики. Это мастерство иногда требует экзотических иллюстраций. В качестве таковых я использую темы и образы, наиболее близкие моим слушателям.
Для чего нужно абсолютное свободомыслие? Разумеется, это не цель, хотя иногда оно позволяет наслаждаться необолваненностью. Это — инструмент, без которого нет смысла заниматься ни публицистикой, ни наукой. Политика была, есть и будет отличным материалом для отработки навыков иронии. Особенно хорошо для этого подходит политическая реальность России. Она настолько сочна и маразматична, что трудно представить себе лучший тренажер. Конечно, хулиганская смелость обращения с ее фактурой приходит только в том случае, когда вы совершенно свободны от любых политических взглядов.
Рассмотрим события последнего месяца. Национальная эйфория, которую так долго вызывал Кремль, наконец-то свершилась. Но встал вопрос о ее дальнейшем применении. Примечательно, что принимающий орган у Сирии оказался ничтожно мал, а на Донбассе все заминировано, и НАТО успело нацепить пояс целомудрия на Прибалтику. Запасной вариант с Беларусью также провалился: там оказалось все так плотно забито картошкой, что всунуть русское величие было некуда. Что теперь делать с этой эйфорией — никому неясно.
Рано или поздно Кремлю вновь придется напоминать «братьям и сестрам» о волшебных возможностях ладошек. Этот гадкий момент приближается. Публика соскучилась по державности, то есть по фронтам, застенкам и карточкам. Она жаждет кандалов и плетей. Однако Кремль не располагает таковыми в достаточном количестве. Кроме шоу «ходячее кладбище», ему нечего предложить населению.
До последнего времени теплилась надежда на воскрешение пыточных традиций. Но, как выяснилось, максимум, на что может рассчитывать общество, — это истязание концертом из неудачных развалин. Росстат пока замалчивает цифру умученных виолончелями, но вряд ли она может впечатлить наследников ГУЛАГа.
Как мракобесные, так и либеральные аналитики находятся в ужасном беспокойстве. Они обнюхивают пресс-выделения друг друга и с попугайской настойчивостью диагностируют у оппонентов «вирус фашизма», «революцию» и «русофобию». Они всегда на слезе, им всегда больно. Конечно, пейзаж украсили бы катафалки, но, к сожалению, от боли за отчизну пока никто из аналитиков не умер. Они скулят, но продолжают быть одним из монстриков на диком полотне России.
К сожалению, никто не хочет дистанцироваться и увидеть чумное очарование ситуации. Они не умеют воспринимать страну как грандиозный анатомический театр, где на каждом столе разложены готовые к препарации смыслы и редкие сущности. Аналитики сами запутались, причитая про «отечество», «народ», «мораль», и т.д. Эти обременения милы, но именно они лишают возможности ясно мыслить. Их нужно избавляться в первую очередь, как и от любых политических взглядов и пристрастий.
Публицист, нагруженный данными понятиями, напоминает анатома, который заходит в прозектуру, чтобы не резать, а рыдать. Лучше не иметь никакой родины, чем культивировать какую-то дрянь просто потому, что «так вышло» и «мать». Не следует терпеть сумасшедшую старуху, которая душит внуков и поджигает занавески. Один проворот глобуса свидетельствует о том, что выбор возможных «родин» достаточно велик. Но это не касается ситуаций, когда в перспективе маячит очень большое наследство. Тогда можно потерпеть даже занавески.
Что касается «народа», следует о нем забыть, как и о уважении к его «выбору». Тот факт, что зрители «битвы экстрасенсов», кричалки «крымнаш» и выпиватели миллиардов бутылок водки выбрали себе кумиров, ни к чему не обязывает. Политические предпочтения этой публики имеют такую же ценность, как и их интеллектуальные или культурные пристрастия — нулевую. Понятие «народ» — лишь часть примитивной агитки, сочиненной режимом. Как попы вещают от имени «бога», так и режимы от имени «народа». Упоминание этого скользкого понятия властью лишь свидетельствует о том, что она делает ставку на самые примитивные свойства населения.
Никогда не упускайте возможности поиздеваться над властью. Для этого можно использовать любой предлог, а если его нет, то следует его создать. Вытирание ног о различные святыни — это важная часть профессии публициста. Разнообразие святынь обязывает и к разнообразию подошв. Большинство святынь ядовиты и требуют прочного протектора на обуви. К сожалению, закон России лишил нас приятной возможности оскорблять чувства верующих. Но осталось много различных «сакральностей», которые по своей глупости ничем не уступают религии. Например, традиции, идеологии и патриотизм. При этом не следует опасаться повредить чьи-нибудь убеждения. Настоящий патриот никогда не откажется от своей уверенности в том, что кролики живут в шляпе фокусника.
Кстати, качество мышления может иметь прямой практический смысл. Вспомним Иеремию Бентама. Этот дерзкий для своего времени мыслитель был мумифицирован, и ларец с его останками разместили в холле Лондонского университетского колледжа. Со временем вокруг мощей Бентама начали происходить загадочные события. Крышка ларца наутро оказывалась отодвинутой. По ночам в холле били стекло и регистрировались странные звуки. Как выяснили позже, один из лаборантов, г-н Милль, стал собирать «нечто вроде масла, вытекавшего из головы Бентама». Он пояснил, что эта субстанция идеально подходит для смазки лабораторных хронометров. Ряд опытов подтвердил, что «масло» действительно вне конкуренции. Конечно, предположение о связи между интеллектом Бентама и качеством смазки для хронометров — полная глупость. Однако, как и всякая чушь, данная история может служить прекрасной аллегорией того, как голова ученого служит науке.
Иногда появляются забавные реплики из аудитории. В частности, прозвучал вопрос о том, какое произведение художественной литературы оказало на меня влияние в детстве. Я ответил, что, скорее всего, «Преступление и наказание», которое меня уговорили прочесть. Я был маленьким и еще не умел защищаться от всей этой макулатуры. Но от данной книжки определенный смысл все же был. Я хорошо усвоил, что, крупно набезобразничав, никогда не следует терзаться. Именно «угрызения совести» чаще всего и ведут к разоблачению. Они искажают поведение и в результате приводят к «проколу».
(Продолжение следует)
«Эрарта» — музей современного искусства в Санкт-Петербурге.