Рецензия на книгу Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «Святой князь Владимир: Цивилизационный выбор Руси»
Владимир Гундяев, более известный как патриарх Кирилл, написал очаровательную книгу, которая служит доказательством того, что поиск бога начинается лишь тогда, когда нет надежды найти что-либо более интересное. Однако следует отметить разумность автора, так как божественная тема в его произведении представлена лишь как бледная тень. Главным героем книги является «креститель Руси» — киевский князь Владимир, а сюжет закручивается вокруг последствий его выбора «веры» для славянских племен X века.
Сегодня, чтобы вновь поднять такие скользкие темы, как «крещение» и «Владимир», необходима немаленькая смелость. Тем не менее, Гундяев идет на это, пытаясь проследить, как мрачная сказка о киевском князе находит отражение в современной реальности и как она влияет на наше время.
Разумеется, в качестве исходной фактуры автор использует русские летописи, многократно переписанные и отредактированные, представляющие собой набор мифов и фантазий, возможно, далеких от реальной исторической действительности. Поэтому реалистический подход к этому материалу затруднителен. Рецензировать труд Гундяева возможно лишь приняв предложенные им правила игры. Вместе с автором переместимся в мир его фантазий, делая вид, что принимаем всерьез изложенное в летописях.
Рассмотрим летописную фактологию, слегка очищая её от пафоса и обнажая её смыслы. Все памятники Владимиру Киевскому изображают его как «крестителя Руси» в статичной позе, хотя князю, возможно, подошла бы другая. Весьма вероятно, что он был мастером насилия. Именно этим он славился. Оставляя в стороне его практики массовых убийств, которые чаще всего служили фоном для череды изнасилований, можно привести ряд примеров.
Так, 12-летнюю Рогнеду Владимир насиловал на глазах у её родителей, а затем распорядился о казни её отца и братьев. Не менее живописным было и его изнасилование беременной жены брата Ярополка — это также происходило при муже, который, как и в первом случае, был убит.
Владимир славился своей жестокостью, сочетая акты насилия с убийствами, что, по сути, нарушало множество уголовных статей. Силой и угрозами он создавал свои «похотные дворы», куда сгонялись женщины из окрестных мест, и по летописным подсчетам в сексуальном рабстве у него находилось не менее 800 женщин.
Таким образом, в «похотных дворах» князь имел возможность без помех удовлетворять свои желания, ведь униженные мужья и отцы были вынуждены оставаться в стороне, не имея возможности защитить своих близких. Этот компромат не вымарывался из летописей и продолжал кочевать из одного списка в другой, поскольку именно эти качества Владимира были симпатичны народу.
Следует отметить, что современная правовая система РФ могла бы предложить Владимиру лишь пожизненное заключение как особо опасному преступнику. Последующая жизнь князя не вносит изменений в его образ: вскоре, подцепив болезнь, он, вероятно, пришел к заключению о своей неизлечимости. Обращаясь к византийским попам, князь принял крещение, не понимая его сути, так как он не знал ни языка, на котором говорили священники, ни основ христианской веры.
Тем не менее, это крещение ему понравилось, и вскоре на горизонте появилась гречанка Анна, которая стала залогом дальнейшего крещения славянского народа. Процедура греческого крещения проходила через страх и насилие, и впоследствии это знание обогащало опыт создания митрополий.
Вероятно, автор книги осознает, как выглядит летописная фактура, очищенная от патетики, и ему должно быть понятно, что киевскому князю не стоило доверять выбор важнейших мировоззренческих оснований для народа. Тем не менее, затрагивая такие детали, Гундяев не идет «на таран», а маневрирует в попытках избежать малоприятных аспектов.
В данном случае речь идет о традиции, которой ему суждено следовать, и рецензируемая работа — это очередной «конструктор» патриарха Кирилла, составленный из казенных деталей. В ней нет ничего криминального, но, как и любой конструктор, она может рассыпаться от первого касания. Название «выбор Руси» остается мертвой декларацией, ибо выбора не было — ни у Владимира, ни у народа, который не понимал манипуляций, совершаемых священниками.
В завершение стоит отметить, что Гундяеву следовало бы осознать, что крещеное имя должно быть забыто. Называя киевского князя Владимиром, он совершает принципиальную ошибку и пренебрегает христианскими принципами. Правильное имя — Василий, и только так князь должен фигурировать в христианских текстах. Надеемся, при переиздании эта ошибка будет исправлена, а книга переименована в «Святой Василий: Цивилизационный выбор Руси».