Джулия Блоунт, выпускник Принстонского университета, учитель
Дорогие белые друзья из Фейсбука, я хочу, чтобы вы уважали то, что черные американцы чувствуют сейчас. Для тех, кто осуждает беспорядки в Балтиморе, пожалуйста, остановитесь и послушайте.
Дорогая белая Америка,
Странно обращаться к вам так, учитывая, что я сильно ассоциирую себя со многими аспектами вашей культуры, и сама я наполовину белая. Тем не менее, сегодня настал еще один день, когда вы подтолкнули меня к выбору. Я должна решить, к какой расе я принадлежу, и, как всегда, когда вы принуждаете меня к этому, я выбираю категорию «Не белых людей».
В каждом комментарии или посте, которые я вижу сегодня, сквозит презрение к людям Балтимора – «Я не понимаю» или «Они уничтожают собственный город», «Вандалы!» — все эти реплики говорят мне о том, что вы не слушаете. Я хочу, чтобы вы услышали. Я не прошу вас принимать или оправдывать насилие. Просто услышьте.
Вам не нужно ничего говорить, если вы не хотите, но вместо того, чтобы приходить к каким-либо выводам, разрешите мне сказать, что я слышу. Я слышу отчаяние. Я слышу подавленность. Я слышу боль. Я слышу злость. Я слышу бедность.
Если вы не слушаете, не всматриваетесь, не смотрите видео, не участвуете в дискуссиях, значит, вы молчаливо соглашаетесь с привилегиями белых людей и их превосходством над всеми остальными. Ваша привилегированность дает вам право не слышать и игнорировать. Люди с другим цветом кожи не могут отвернуться. Раса определяет нашу жизнь каждый день, и мы не можем забыть о ней.
Будучи не белым, даже если вы довольно успешны, как я, вам не удастся заставить остальных забыть об оттенке вашей кожи. Меня характеризует то, что я женщина, из достаточно обеспеченной семьи, меня характеризует моя сексуальная ориентация, моя семья, мое образование, моя работа. Если отбросить то, что я женщина, все остальное дает мне привилегии в вашем обществе. Но даже зная обо всех этих привилегиях, люди все равно относятся ко мне иначе.
С самого моего детства, я отвергала то, что раса может как-то характеризовать меня. Но вскоре я обнаружила, что эту мою позицию очень тяжело отстаивать, учитывая то, что я и люди, которых я люблю, взаимодействуют с этим миром. Я волнуюсь, что мой брат и кузен могут быть в любой момент остановлены полицией. Меня беспокоит, что люди реагируют по-разному на моего доброго, интеллигентного отца в зависимости от того, одет он в костюм или тренировочные брюки. Раса определила то, как я вижу мир.
Такие вещи тяжело понять, если вы сами никогда их не испытывали. Так что снова, не судите пока что и послушайте ещё. Вот что вы могли бы почувствовать, если бы вы были мной.
Детство: Люди регулярно спрашивают не «Кто ты?», а «Какой ты национальности?». Один мальчик спросил меня, являюсь ли я мулаткой. Кстати, по версии некоторых исследователей, слово «мулат» изначально значило «мул» — помесь осла и кобылицы. Несколькими годами позже: я отказалась выйти из машины на заправочной станции, потому что была уверена, что белый мужчина со стикером флага Конфедерации на лобовом стекле поймет, что моя мама замужем за черным мужчиной, и обидит её. Когда я увидела его с футляром для ружья, то испугалась еще больше.
Тинейджер: В старших классах школы на курсах при университете я обнаружила, что являюсь единственным не белым подростком. После 11 сентября именно меня выбрали для дополнительной проверки в аэропорту.
Колледж: Люди думают, что ты попал в Принстон не из-за своих способностей, а из-за политкорректности университета. Чуть позже: в районе, где мы живем, моего младшего брата останавливает полиция и спрашивает, что он там забыл.
На работе: В течение двух лет полиция Нью-Йорка внезапно появляется в школе, где я работаю и где 100% учеников – представители нац.меньшинств. Вначале полицейские даже не предупреждают о своих рейдах. Они просто появляются, наводняют кафетерий, устанавливают рамки и сканеры. Школа начинает напоминать аэропорт. Полицейские отбирают мобильные и обыскивают старшеклассников. Когда вы видите это, хочется плакать и кричать: «Почему вы ведете себя так, как будто мои дети совершили преступление!» И некоторые дети действительно плачут. Кстати, этот рейд проходит не по какой-то конкретной причине, а в рамках рутинных проверок. Правда, такие проверки никогда не проводят в Верхнем Ист-Сайде.
Белым американцам говорят, что они могут идти в школу и стать кем угодно. Моим детям говорят, что они подозреваемые. И это то, что скажут вашим детям, если общество не поменяется. Сегодня, завтра, каждый день. Белые отказываются говорить о том, что происходит в стране. Эта тишина мучительна.
Это мой опыт, и этот опыт глубоко повлиял на то, кем я стала. При всем этом у меня есть много преимуществ перед остальными, и моя жизнь намного проще, чем у многих других. Я пытаюсь представить себе тех, кто находится под подозрением у полиции Нью-Йорка, моих учеников, которых останавливают и обыскивают, родителей моих учеников, которые работают на нескольких работах, моих студентов с их бесплатными или уцененными ланчами, моих студентов, от которых отворачиваются взрослые, потому что они выглядят «пугающе». Я стараюсь, когда могу, услышать их голоса, потому что, поняв их чувства, можно решить трудности, с которыми они сталкиваются.
Я не пытаюсь оправдать их, когда они что-то нарушили, я пытаюсь понять, почему. Я не прошу вас оправдывать чьи бы то ни было действия, но я прошу вас понять, что чувствуют черные люди в Америке. Если вы не можете понять, как опыт, вроде моего и моих студентов, может привести к отчаянию, боли, злобе, значит, вы по-прежнему не слышите. Услышьте. Услышьте сердцем.
Если вы до сих пор читаете этот текст, поздравляю. Вы уже этим показываете, что вам не все равно. Вступайте в дискуссии, задавайте вопросы, узнавайте так много, как это возможно, и действуйте. Нужно слышать и действовать, только так можно двигаться дальше. Люди с черной кожей прекрасны, и их жизни имеют значение.