Три года назад, в ночь с пятого на шестое ноября 2010 года, у собственного подъезда в центре Москвы был жестоко избит журналист Олег Кашин. Вся следующая неделя на Петровке, 38 прошла под знамением пикетов с требованием найти заказчиков и исполнителей нападения. Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, взял расследование под личный контроль. Сам Кашин считает наиболее вероятной причиной покушения свои статьи о деятельности прокремлевских молодежных движений. Он неоднократно поднимал вопрос о причастности к нападению Василия Якеменко, в прошлом году уволенного с поста главы Росмолодежи. Официальное расследование за последний год не продвинулось, несмотря на отставку зампредседателя правительства Владислава Суркова, который курировал молодежные движения в Кремле.
В интервью журналиста, который полгода назад уехал в Швейцарию, стали известны новые подробности. Кашин сообщил, что должно произойти, чтобы его дело наконец раскрыли, и посоветовал всем покинуть Россию.
– Какие последние новости по расследованию?
– Последняя новость пришла месяц назад, но до меня она дошла только на прошлой неделе. Мой бывший коллега Саша Черных показал мне письмо, полученное в «Коммерсант» из Следственного комитета: нам с адвокатом Рамилем Ахметгалиевым в очередной раз отказали во встрече с оперативниками ФСБ, которые курируют дело. Я не обижаюсь на следователя Николая Ущаповского: понимаю, что если бы он удовлетворил наше ходатайство, это было бы обидно для него, так как фээсбэшники с нами все равно не встретились бы. Я последний раз видел чекистов два года назад, и с тех пор они исчезли. У меня сложилось впечатление, что они знают, кто преступник, но по каким-то причинам не хотят это озвучивать.
– Когда им стало ясно, кто преступник?
– Это может показаться спекулятивным, но когда Медведев был президентом, следствие работало. После его отставки дело передали другому следователю, который остался один в своей группе. Ранее в расследовании участвовала команда следователей, а теперь остался только один человек.
– Были ли надежды на изменения после отставки Суркова?
– У меня тоже были такие надежды. Но, похоже, один только Сурков не повлиял на окружение, на которое указывают данные следствия и мои подозрения. Герои этой истории продолжают работать и получать деньги. Надежды обозначились, но остались нереализованными.
– Новых допросов после отставки Суркова не было?
– Нет, никого не допрашивали. Единственное имя, которое всплывало, это Роман Вербицкий, спартаковский хулиган, связанный с «Нашими». Он исчез, и оперативники ФСБ не могут его найти. Я даже помог следователю узнать, где он может быть, но, как выяснилось, допроса не состоялось.
– Есть ли кто-то, кого не допрашивали, но нужно?
– Безусловно, это Якеменко. Я не устаю напоминать следователям о необходимости допросить его.
– Что должно произойти, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки?
– Следователь Ущаповский сказал мне, что рассчитывают только на «счастливый случай». Когда это звучит, становится ясно, что ни на что большее рассчитывать не приходится. Я стараюсь быть доброжелательным со следователями, но чувствую, что за последние полтора года следственное подразделение, занимающееся преступлениями против личности, стало менее важным для государства.
– Какого рода случай может помочь?
– Это должно быть пьяное признание человека, который скажет: «Это я бил Кашина», желательно при свидетелях. Покушение на меня стало известной историей, и, судя по всему, власти уже знают, кто это сделал. Возможно, отставки в Росмолодежи были связаны с этим.
– За последние полгода ты живешь в Швейцарии. Что видно с расстояния?
– Я не думаю, что вижу что-то существенно иное. Главное событие года – интрига вокруг Навального, которая длится с момента финального рассмотрения дела «Кировлеса». Кремль явно возлагает на него некоторые надежды. Но я надеюсь, что это не означает, что Навального вызывают и заставляют действовать в своих интересах. Эта интрига вызывает у меня тревогу, так как на протяжении двадцати постсоветских лет мы видели, как опасные для Кремля политики постепенно теряли свою актуальность.