30-летию Великой августовской демократической революции 1991 года посвящается (фрагменты будущей книги «От Ельцина до Путина. И обратно»)
КС (короткое сообщение)
23. Ельцин и августовские события 1991 года
Август 1991 года. Утро путча (начиналось как путч, а закончилось великой революцией). Ельцин сидит в трусах и смотрит по телевизору «Лебединое озеро». Эту картинку я запомню на всю жизнь. Накануне вечером он прилетел из Казахстана. Часов в одиннадцать вечера. С отличным настроением. Визит прошел очень успешно. Говорит мне: «Леша, давай по рюмке, понимаш…» Заедали какими-то незрелыми яблоками, которые ребята из охраны набрали в саду у президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Наина Иосифовна возмущалась: «Где вы взяли такие яблоки? Не мог Назарбаев дать в дорогу незрелые яблоки!» А Назарбаев и не давал в дорогу. Ребята из охраны взяли, как бы это тоньше сказать, неофициально.
Некоторые аналитики придерживаются мнения, что заговорщики (члены ГКЧП) хотели поставить Ельцина в известность о вводе войск, но планировали сделать это вечером в воскресенье. Чтобы Ельцину было некуда деваться. Но шеф КГБ Крючков получил информацию о том, что Борис Николаевич в Казахстане «серьезно погулял» и разговаривать с ним бесполезно. Разговор Крючков решил перенести на утро. Вывод: если бы Ельцин не «погулял» вечером, а культурно читал книгу на даче, заговорщики могли неожиданно приехать и поставить его перед фактом. А наутро сообщить, что Ельцин в курсе и тоже дал добро на путч. Сообщить в прессу ночью не получилось бы. Интернета тогда не было. Формально работали ночью информационные агентства, но на самом деле там присутствовали сонные дежурные сотрудники, которые не могли принимать никаких решений. Короче, иногда очень полезно хорошо выпить, особенно в исторически правильный момент.
Но они не приехали. И не поставили перед фактом. И ещё. Они, видимо, до конца не знали Ельцина. Он мог «хорошо погулять», потом поспать часок-другой и опять бодрячок. У Назарбаева он действительно хорошо провёл время (Крючкову доложили точно), но в самолёте он поспал и приехал на дачу совершенно трезвым и готовым отметить удачный визит. Что мы и сделали. А утром разговор бессмысленный. Танки уже в городе. «Лебединое озеро» показывают на всех каналах. Борис Николаевич заведённый. Появляется Коржаков со словами: «Дача окружена. Вокруг стоит «Альфа!». Имелось ввиду специальное подразделение Комитета государственной безопасности СССР «Альфа». Ельцин пишет воззвание. Пишет сам. Лично и собственноручно. Текст жёсткий. Против путчистов. Пытается связаться с Горбачёвым. Связи нет. Решил разослать своё воззвание. Напечатала воззвание, по-моему, дочь Елена. А я рассылал. У нас на даче факса не было, но он обнаружился у соседей. Мне дали список телефонов, и я побежал работать на факсе.
С дачи уезжали хаотично. Несколькими машинами. Ельцин уехал на «ЗИЛе» в Белый дом – резиденцию властей России. Коржаков сел на переднее сиденье. Передернул затвор автомата, открыл окно машины, был готов к бою. Это был тогда тот Коржаков, которого мы все любили и уважали. Мужественный, решительный. Ещё не испорченный большой властью и огромными возможностями, не возомнивший себя крупной политической фигурой. Детей вывезли на микроавтобусе и спрятали, что даже я не знал где. Я на отцовской «Волге» повёз Наину Иосифовну и Татьяну.
На КПП «альфист» остановил машину, осмотрел и потом пропустил. Мы приехали на московскую квартиру, где собственно, находились несколько дней. Наина Иосифовна, Татьяна и я. Валера и Лена были у себя дома. Я зарядил карабин. На всякий случай. Мы понимали, что два охранника с пистолетами, которые сидят вместо консьержки на входе в многоквартирный дом, явно не спасут от серьезного нападения. Впрочем, и мой карабин не сильно бы помог, если бы проводилась хорошо разработанная операция. Возможно, карабин мог бы помочь отогнать каких-нибудь пьяных погромщиков. Или воров, решивших воспользоваться ситуацией. Конечно, эти три дня мы были на нервах. Почти не спали. Иногда звонил Ельцин. Волновался. Мы тоже за него, конечно, волновались. В итоге для нашей семьи все обошлось. Трагедии не случилось. Чем бы все закончилось для нас, если бы Борис Николаевич тогда проиграл? Не хочу даже говорить на эту тему. Ничего хорошего не было бы точно.
Я задаюсь часто вопросом. Если бы на месте Ельцина был бы кто-то другой в августе 1991 года, пошёл тот другой против путчистов или попытался бы договориться? Мой ответ: любой другой попытался бы договориться. Позвонил, встретился, обсудил бы ситуацию. Постарался бы найти компромисс. Так бы сделали, я думаю, Примаков, Силаев, Рыжков и многие другие деятели. Кстати, с бюрократической точки зрения это было логично. У советского руководства в руках была сила – армия, милиция, КГБ, партия. А что у Ельцина? Армия депутатов и Коржаков с ребятами. Ещё зять с карабином. Не много. Но Ельцин был другой. Он хотел схватки, боя. Он завёлся. Он понял, что они трусят. У них нет вождя. Мир их не поддерживает. И он пошёл в атаку. С большими рисками. И победил. Победив, потерял интерес к победе. Путчисты стали ему неинтересны. Он занялся более крупной фигурой – Горбачёвым. Через три месяца дожал и его. Нет. Другого человека, который был бы готов ввязаться в открытый опасный бой, на верхнем этаже власти не наблюдалось. «Настоящий буйный», как сказал бы Высоцкий, был один. И август 1991-го – это не только наш общий, всероссийский, но и ельцинский личный триумф.
Многие люди говорили мне, что утром 19 августа испуганно колебались: победа путчистов казалась слишком реальной. Но перестали колебаться и поверили в поражение ГКЧП – прочитав обращение Ельцина. Или увидев его на танке у Белого дома. Если бы не те шаги Бориса Николаевича, десятки тысяч москвичей не собрались бы тогда у Белого Дома (что сыграло в провале тоталитарного реванша огромную роль). Никто не стал бы защищать мятущуюся, неуверенную в себе власть.
С грустной усмешкой приходилось мне в своё время читать и слушать рассказы Руслана Хасбулатова и Александра Руцкого. Дескать, это они подняли народ, а Ельцин вообще собирался бежать в американское посольство. Да-да, ну-ну. Герой и лидер тогда был – мой тесть. И именно его моментальное решение драться и побеждать определило исход всей драмы. Очень скоро будет юбилей этих событий. 30 лет. Будет невероятное количество версий. Оживут старые и запустятся новые слухи. Особенно мне нравится, когда главными экспертами становятся журналисты, которые в те годы ходили в детский сад или школу. Иногда они пишут толстые книги про те времена. Эти книги начинают цитировать. Я не против толстых книг. И пусть их пишут молодые авторы. Какие проблемы! Только не надо превращать молодых авторов в «главных знатоков». Ребята, мы ещё живы! Те, кто сидел с Ельциным за одним столом в ночь перед путчем. Вот мы уйдём, будете тогда своим внукам сказки рассказывать. А пока разберитесь с современностью.
На недавней «Прямой линии» с Президентом России Путиным молодая журналистка Екатерина Березовская (знаковая фамилия для Первого канала) говорит Путину, что он назвал одну цифру заболевших после вакцинации «Спутником», а вице-премьер Голикова другую. «Кому верить?» – вопрошает Березовская. Я чуть со стула не упал. Журналистка Первого канала не верит Президенту. Она не готовилась, не знает простейших цифр. Тем более по такому ключевому вопросу, как эпидемия. Если журналисты не в курсе самых горячих тем современности, то что они могут нам рассказать о том, что происходило с их родителями 30 лет назад? Если они небрежны с цифрами и фактами даже на встрече с Путиным, то почему по вопросам истории они будут аккуратны? Посмотрим, что мы прочитаем в августе…
Продолжение следует