А теперь давайте подумаем, как скажется нынешняя «крымская кампания» России на судьбе курируемых ею интеграционных проектах в СНГ и на имидже современной России. Этот имидж «после Крыма» складывается из комбинации двух факторов: страха перед военным вмешательством и ожидания этого вмешательства. Что здесь преобладает, судить социологам, спецслужбам и политологам. Изложу лишь несколько соображений.
Но прежде вспоминается давнее: 15 лет назад, весной 1999 года, президент Узбекистана Ислам Каримов объяснял, почему он отказался продлить участие Ташкента в Договоре о коллективной безопасности. Один из его аргументов заключался в том, что ему не нравились планы Москвы преобразовать 201-ю российскую дивизию в Таджикистане в военную базу: «Зачем мне нужен российский военный кулак у границ с Узбекистаном?» — возмущался он.
Сегодня, когда Каримов слышит объяснения российского постпреда в ООН о том, что передвижения российских военных в Крыму происходили в соответствии с соглашением о дислокации Черноморского флота в Севастополе, думаю, он еще раз перечитывает соглашение о статусе 201 РВБ в Таджикистане. После Крыма этот документ может быть воспринят совсем под другим углом.
Не удивлюсь, если президент Таджикистана Эмомали Рахмон захочет заново ознакомиться с этим соглашением, особенно на предмет прописанной возможности передвижения российских войск. Сегодня он убежден, что они защищают его лично. А вдруг он утратит доверие Москвы?
В Кыргызстане размещено несколько российских военных объектов. Нужно ли объяснять, что в случае необходимости российские военные найдут достаточно обоснований для перемещения по киргизской территории? Знают ли об этом в Бишкеке? Несомненно. Но вопрос в том, в чьих интересах будут «передвижения» российские военные: действующей власти или ее оппонентов?
Заметим, до сих пор нет ответа на вопрос, кто стрелял по толпе у Белого дома в Бишкеке 7 апреля 2010 года, когда был свергнут президент Бакиев.
В Туркменистане отсутствует российское военное присутствие, но есть десятки тысяч российских апатридов, чей статус Ашхабад не хочет признавать, что делает их людьми второго сорта. Туркменские власти, как и после войны в Грузии в августе 2008 года, сегодня нервничают, опасаясь, что Москва решит военным путем вступиться за своих соотечественников. После августа 2008 года они даже провели военные маневры на западе страны, демонстрируя решимость дать отпор агрессору. Однако, думаю, зря в Ашхабаде так волнуются.
Наконец, Казахстан также имеет российские военные полигоны и знаменитый Байконур. Наблюдая за «крымской кампанией», здесь размышляют о заветах Солженицына, призывающего помнить о северных областях Казахстана, которые должны принадлежать России. Кроме того, в других столицах Центральной Азии не забудут праздничные призывы Жириновского «от 23 февраля» создать на месте всех этих стран Среднеазиатский федеральный округ России.
На официальные ноты протеста министерств иностранных дел Казахстана и Кыргызстана, направленные в Москву, ответили сдержанно, уверяя, что отношения «надежно защищены» двухсторонними договорами. Однако уже через пять дней, когда в Крыму началась российская военная «движуха», инициативы Жириновского в Астане и других столицах Центральной Азии начали восприниматься более серьезно. Кремлевский тренд оказался угаданным!
В результате национал-патриоты и противники тесного сближения с Россией в регионе получили мощный импульс, убеждаясь в опасностях дружеских объятий с Москвой. Какой государственный лидер в регионе рискнет своим политическим будущим, пытаясь убедить электорат, что даже самый невинный экономический интеграционный союз под руководством России не угрожает национальному суверенитету?
Тем не менее, не стоит обманывать себя: достаточно большое количество жителей стран Центральной Азии мечтают о возвращении в Советский Союз, каким бы он ни назывался.
Через неделю в Москве состоится саммит трех лидеров Таможенного союза, где Путин примет Лукашенко и Назарбаева для обсуждения хода подготовки договора о создании Евразийского Экономического союза. Что-то подсказывает, что судьба этого проекта «после Крыма» окажется еще менее безоблачной, чем казалось ранее.
Перед саммитом президент Казахстана выступит в МГУ с юбилейной лекцией. 20 лет назад он здесь впервые озвучил идею Евразийского союза. Сильно сомневаюсь, что он произнесет «аллилуйя» в честь крымской кампании. Обратите внимание, ни один союзник России по ОДКБ пока не высказал ни pro, ни contra по этому вопросу, и уверен: не высказует. Так же, как никто из них не признал итогов августовской войны 2008 на Кавказе — независимости Южной Осетии и Абхазии.
Что касается Китая, важного союзника России и партнера в Центральной Азии, то разговор об их поддержке сепаратистов считается крайне подрывной деятельностью.