В «Повести временных лет» описывается момент, когда князь Владимир принимает решение о выборе религии, выслушивая аргументы представителей различных церквей. В результате он останавливает свой выбор на православии и Византии. Однако, вероятно, всё было не совсем так, как представлено в летописи. Если Владимир испытывал сомнения, скорее всего, это были политические, а не религиозные колебания. Он не выбирал между православием и католицизмом, а рассматривал варианты: Константинополь или Рим.
Для начала стоит рассказать о контексте. Годом крещения Руси считается 988-й, когда христианская церковь еще не была разделена. Официальный раскол на католическую и православную церкви произошёл лишь в 1054 году, что создаёт временной разрыв в 66 лет между этими событиями. Это означает, что выбор между католицизмом и православием перед Владимиром даже не стоял. Независимо от того, от кого он получал крещение — от папских легатов или посланников патриарха Константинопольского, он все равно оказался бы в пределах одной и той же церкви.
Схизма, конечно, произошла в 1054 году, но она была лишь финальной точкой в процессе, который начался ещё столетиями ранее. Киев и Константинополь имели многочисленные политические и торговые связи. Патриарх Константинопольский не подчинялся Папе, а тот, в свою очередь, также отвергал авторитет Византии.
Конфликты за влияние развернулись уже в IX веке. Например, Папа Николай I утверждал, что патриарх Фотий был избран незаконно и требовал его переизбрания. В результате Фотий был отлучен от церкви, а сам объявил анафему Николаю и Римской церкви. Эти события положили начало разрыву, который продлился более двухсот лет — Константинополь и Рим начали существовать автономно, а города Руси, такие как Киев и Новгород, оказались под влиянием Византии.
Археологические данные подтверждают, что христианство восточного образца приняли не только князья, но и обычные люди. В языческих могильниках находят нательные кресты, что говорит о распространении христианских традиций. Поэтому можно утверждать, что выбор был сделан давно до появления Владимира — ему оставалось лишь подтвердить очевидное.
Но на самом деле дело вовсе не в религии; князь искал политические союзники. Вопрос стоял так: с кем примкнуть — к Византии, имеющей мощную империю, или к Риму, представляющему множество королевств?
Говоря о римском влиянии, стоит вспомнить Адальберта Магдебургского, который стремился усилить позиции Римской церкви на Руси. Посланники Папы появились на Руси за шестьдесят лет до правления Владимира, но их активность не была столь ощутимой, как у священников из Византии. Киевская княгиня Ольга, например, обращалась к Императору Оттону I с просьбой прислать епископов. Это не было попыткой установить длительные отношения с Римом, а скорее маневром, чтобы принудить Константинополь к более выгодным условиям.
Христианство стало распространяться на Руси ещё до официального крещения, и в дальнейшем русские князья также обращались к Папам. Например, Изяслав Ярославич просил Ватикан подтвердить законность своего притязания на киевский трон. Все эти примеры показывают, что Константинополь был на Руси значительно раньше Рима, и его влияние было поддержано местным греческим духовенством.
К середине XI века высшее духовенство на Руси состояло в основном из греков. Митрополиты Киевские, как правило, назначались из Константинополя, и даже первый митрополит славянского происхождения, Иларион Русин, был на кафедре всего три года, а затем снова пришли греки. Таким образом, отход Руси к Риму после скандального раскола был практически исключён.
Рассмотрим гипотетическую ситуацию, при которой Владимир выбирает сближение с Римом. В этом случае в 988 году Русь принимает христианство западного образца, а уже в 1054 году становится католическим государством. В стране начинается строительство соборов и монастырей по западному образцу, епископов назначают из Рима. Это привело бы к враждебному окружению, ведь Константинополь, находясь близко, вполне мог бы создать военную коалицию против Руси.
Возможная экономическая блокада была бы ещё более страшной для Руси, так как Константинополь являлся её главным торговым партнёром. Однако не исключено, что в ответ на агрессию Русь могла бы начать морские походы на Константинополь, а Крестовые походы стали бы удобным прикрытием для легитимации атак.
Вопрос о Ледовом побоище мог бы оказаться совершенно неуместным, а язык богослужения на Руси стал бы латинским. Каков был бы путь Московского царства в условные реформы? Смог бы Владислав укрепиться в Москве, став римским королём? Вопросов остаётся много, и история могла бы сложиться совсем иначе.