На днях на международной конференции «Ценность каждого» обсуждалась жизнь людей с инвалидностью, проживающих в государственных учреждениях. В ходе мероприятия я задумался о том, насколько безбожным и бесчеловечным было создание системы специализированных интернатов, которые фактически представляют собой кладбища живых, где людям отказывают даже в праве на жизнь. Речь идет не о тех работниках, что сегодня трудятся в этих учреждениях, а о самой системе, корни которой уходят в античеловеческие взгляды советского времени. Этим заведениям, расположенным на окраинах заброшенных деревень, свойственны высокие заборы, колючая проволока, решетки на окнах и серые стены. Они созданы как тюрьмы для тех, кто не виноват, и говорят о том, что для создателей этой системы особые люди не являются людьми.
Среди чиновников и сотрудников таких учреждений до сих пор нередки взгляды, подтверждающие это. На конференции были приведены много примеров, которые это подтвердили. Я, имея лишь косвенное отношение к этой теме, также могу рассказать о нашем Добровольческом движении «Даниловцы». Запомнил, как заведующая одного из интернатов с усмешкой ответила на вопрос волонтеров о мальчике Коле, которого давно не видели: «А… это Петров, што ль?… Так его перевели в ПНИ, по возрасту положено, но не беспокойтесь, он даже не заметил этого…» Это звучало так, как будто директор овощебазы сообщал о перемещении товара.
На конференции также обсуждался случай с высокопрофессиональным врачом-психиатром, который искренне удивлялся, что общественники видят в жителях психоневрологических интернатов людей. Он утверждал, что «что вы… бросьте эти глупости, овощи — они и есть овощи». Я беседовал с девушкой, опытным волонтером в таких интернатах. Она с болью рассказала о том, как кардинально меняется жизнь детей, когда их переводят из детских интернатов во взрослые. В детских интернатах они еще живут надеждой на усыновление, но в ПНИ понимают, что шансов нет, и это подавляет их.
Доброхоты из православного храма в Якутии делились, как поздравляли жителей ПНИ с Пасхой. Этот интернат находится на краю заброшенного села, где царит нищета. Они пришли в отделения и, достигнув той зоны, где лежачие пациенты, увидели сцену, напоминавшую концлагеря. Глаза этих людей смотрели на них, тел почти не было, кожа да кости. Поздравляя, они угощали жителей конфетами и мандаринами, стараясь подарить хоть немного праздника. Однако персонал наблюдал за происходящим с неприязнью, не высказывая своих мыслей. Позже доброхоты узнали, что этих людей недостаточно кормят и не любят гостей.
Существует две особенности этих страшных учреждений, подчеркивающие их бесчеловечность. Первая — это атмосфера страха: фраза «Ты что, в психушку захотел?» — типичная угроза. Вторая — полное отсутствие свободы и выбора. Жители едят то, что дают, живут, где поселят, носят одежду, что на складе. Когда такие дети или взрослые попадают в обычный мир, они не понимают, как вести себя при простом обращении: «Здравствуйте, проходите, садитесь, где вам удобно». Приветствие и предложение выбора вводят их в ступор.
Ситуация, конечно, меняется, но процесс этот, увы, скорее ситуативный. Взгляд на этих людей все еще укоренен в безбожном и бесчеловечном советском прошлом. Что могут волонтеры? Изменить систему целиком, разумеется, нет, но они могут вернуть человеческое достоинство жителям интернатов. Это несложно, но требует личной включенности. Можно просто называть каждого по имени, интересоваться его жизнью и чувствами, показывать его ценность. Можно предоставить выбор, например, куда пойти гулять или что съесть. Нельзя требовать, но можно просто быть рядом.
Второй важный аспект — это информационная открытость. Изоляция создает иллюзию, что другого мира нет, а значит, у людей нет возможности расти и стремиться. Информация позволяет жителям интернатов знать о своих правах и возможностях, а также дает обществу, в лице волонтеров, возможность видеть реальное положение вещей и контролировать происходящее. Именно с этих простых шагов начинается исцеление системы.
Волонтеры «Даниловцев» регулярно посещают несколько групп в ПНИ и детских домах-интернатах, дважды в неделю на протяжении уже 10 лет. Мы делаем все возможное: играем, слушаем, возвращаем достоинство. Помогите нам продолжать нашу работу в специнтернатах.